Николая Александровича Бердяева (1874-1948) по праву можно считать вторым, после Владимира Соловьёва, систематиком русской философии. Он эволюционировал в своих философских симпатиях от марксизма к религиозному экзистенциализму. Ему принадлежат работы «Смысл творчества», «Смысл истории», «О назначении человека», «Судьба человека в современном мире», «Дух и реальность», «Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого», «Самопознание» и др.
Две книги Бердяева – «Философия свободы» (1911) и «Смысл творчества» (1916) – символически обозначили духовный выбор философа. Ключевая роль этих идей – свободы и творчества – в философском миросозерцании Бердяева определилась уже в годы, предшествовавшие Октябрьскому перевороту 1917 г. Творчество Бердяева делится на два периода: российский и зарубежный. Первый, российский период деятельности философа, характеризуется работой по пропаганде марксизма, а в начале века - активным участием в работе Религиозно-философского собрания в Санкт-Петербурге. Уже в десятых годах ХХ в. появляются первые труды, свидетельствующие о переходе Бердяева на позиции экзистенциализма. После высылки из России в 1922 году, Бердяев пишет ряд трудов, сделавших его известным.
Объектом пристального внимания русского мыслителя был человек. Но его волновала не столько трагедия человеческого существования, сколько свобода творчества человека, его способность к проектированию и самопроектированию. Человек - микрокосм, малое подобие вселенной, путем непосредственной интуиции схватывающий бытие. Поэтому человек есть и макрокосм. В нем дана разгадка тайны бытия, в нем есть все от камня до божества.
Человек может прорваться через природную и социальную необходимость к универсальному бытию. Так как он создан по образу и подобию божества, поэтому является творцом. Смысл его жизни - творить новое в мире. Творчество - это эманация (истечение, проявление) свободы. Творчество человека - это продолжающееся вместе с Богом творение. А творчество возможно только при допущении свободы, не детерминированной бытием и не выводимой из бытия. Философия Бердяева - это оправдание человека в творчестве и через творчество.
С точки зрения Бердяева, личность это понятие религиозного сознания, и, следовательно, мы в состоянии постичь проявление человеческой сущности, её специфику лишь посредством ей отношения к Богу. Мыслитель полагал, что есть два пути самореализации личности: первый – «объективация» или принятие «общеобязательных форм жизни», второй предполагает непринятие их, «жизнь в свободе». Объективация связана с «антиперсоналистичностью», так как она обезличивает человека, создает психологию раба, лишает его свободы. Личность одарена огромной творческой мощью и в то же время стеснена неотвратимой и роковой объективацией
Философию Бердяева считают экзистенциально заострённой из-за того, что главной её проблемой он объявил выяснение смысла бытия в перспективе человеческого существования. Мир имеет смысл лишь постольку, поскольку есть человек. Главная экзистенциальная категория у Бердяева - свобода, которую он понимает достаточно оригинально. Свобода имеет вне-бытийную природу: она существовала ещё до самого бытия, до Бога, вообще - до разделения мира на определённости. Бердяев различал три вида свободы:
Первичную иррациональную свободу, то есть чистую произвольность;
- рациональную свободу, то есть исполнение морального долга;
- свободу в Боге.
Свобода – это то, что в конечном счете, на онтологическом уровне определяет содержание «царства духа», смысл его противостояния «царству природы». Фундаментальной установкой духа является объективация - одна из центральных категорий философии Бердяева. Объективация - это отчуждение духа от самого себя, «выбрасывание» его вовне, в мир пространственно-временной и причинной детерминации. Объективация - это характеристика духа в его падшем состоянии. Признаки мира объективации по Бердяеву:
Отчуждённость субъекта от объекта;
Растворение индивидуального, личного, в общем, универсальном;
Господство необходимости, внешней детерминации, подавление свободы;
- «усреднение» человека, приспособление его к конкретности мира, к истории.
Н.А. Бердяев называл себя «философом свободы». И если говорить о соотношении свободы и творчества в его метафизике, то приоритет здесь принадлежит именно свободе. Свобода – можно сказать, не только его основная, но и единственная философская идея, – единственная в том смысле, что все прочие понятия, символы, идеи философского языка Бердяева не просто ей «подчинены», но к ней сводимы. Свобода признается им фундаментальной онтологической реальностью, куда надо стремиться уйти из нашего мира, мира «мнимостей», где нет свободы и, следовательно, нет жизни.
Бердяев отрицал коммунизм, считая его духовным рабством, извращенной религией, подчиняющей личность коллективу, лишающей человека духовной свободы. Защищая права и свободу личности, Бердяев как бы готовил ее к абсолютной стойкости перед невиданным еще врагом - тоталитаризмом. «Свободу нельзя ни из чего вывести, в ней можно лишь изначально пребывать», - писал он.
В политике Бердяев часто менял свои взгляды. Приветствовал Февральскую революцию, так как считал ее возмездием. Принципиальный противник коммунизма, в 20-х годах XIX в. подчеркивал положительные последствия Октября, так как он приобщил к активной исторической деятельности новые слои русского народа. В войну видел в СССР спасителя народов. Надеялся на перемены и возвращение на Родину.
Идеи экзистенциализма звучат в творчестве Льва Исааковича Шестова (Шварцмана) (1866–1938). В молодости он прошел через увлечение «левыми» идеями, занимался проблемами экономического и социального положения пролетариата. В дальнейшем (по крайней мере, уже в 1890-е годы) Шестов ушел в мир литературной критики и философской эссеистики. Большая часть эмигрантского периода его жизни (в эмиграции – с 1919 г.) прошла во Франции.
Бердяев был склонен считать, что «основная идея» Шестова заключалась в самой борьбе последнего «против власти общеобязательного» и в отстаивании значения «личной истины», которая есть у каждого человека. В общем плане это, конечно, так: экзистенциальный опыт («личная истина») значил для Шестова неизмеримо больше любых универсальных истин. Но при таком взгляде шестовская позиция утрачивает своеобразие и, в сущности, мало чем отличается от позиции самого Бердяева. Шестов расходился с Бердяевым в самом важном для последнего метафизическом вопросе – вопросе о свободе. Для Шестова учение Бердяева о духовном преодолении необходимости и духовном же созидании «царства свободы» – это не более чем обычный идеализм, причем идеализм как в философском, так и в житейском смысле, т.е. нечто возвышенное, но не жизненное. Бердяевскому тезису о несотворенной свободе Шестов противопоставляет собственное ее понимание. «Вера есть свобода», «свобода приходит не от знания, а от веры...» – подобные утверждения постоянно встречаются в поздних произведениях Шестова.
Именно идея веры-свободы дает основание рассматривать Шестова как религиозно-экзистенциального мыслителя. Критикуя любые попытки умозрительного отношения к Богу (философские и богословские в равной мере), Шестов противопоставляет им исключительно индивидуальный, жизненный (экзистенциальный) и свободный путь веры. Шестовская вера свободна вопреки логике и наперекор ей, вопреки очевидности, вопреки судьбе.
Разоблачая рационализм в его претензиях на универсальность, Шестов «освобождал место вере»: только Бог может, уже не в мысли, а в реальности, «исправить» историю, сделать бывшее не бывшим. То, что абсурдно с точки зрения разума, возможно для Бога, – утверждал Шестов.
(1821 - 1881) - писатель, публицист, один из идейных вождей почвенничества. Свои философские, религиозные, психологические идеи разрабатывал главным образом в своих художественных произведениях. Оказал значительное влияние на развитие русской религиозной философии конца XIX - начала XX века, а в более позднее время и на западную философ-скую мысль — особенно экзистенциализм.
Как мыслителя экзистенциального склада его волновала тема взаимоотношений Бога и человека, Бога и мира. По Достоевскому человек не может быть нравственным вне идеи Бога, вне религиозного сознания. Человек, согласно ему, есть великая тайна: нет ничего значительнее человека, но нет и ничего страшнее. Ибо: человек есть существо иррациональное, стремящееся к самоутверждению, то есть к свободе.
Но что есть свобода для человека? Это - свобода выбора между добром (жизнью «по Богу») и злом (жизнью «по дьяволу»). Вопрос в том, может ли человек сам, руководствуясь чисто человеческими устоями, определить, что есть добро и что есть зло. По Достоевскому, вступив на путь отрицания Бога, человек лишает себя нравственного ориентира, и совесть его «может заблудиться до самого безнравственного»: нет Бога, нет греха, нет бессмертия, нет смысла жизни. Кто теряет веру в Бога, неизбежно становится на путь саморазрушения личности, как герои его романов — Раскольников, Свидригайлов, Иван Карамазов, Кириллов, Ставрогин.
Но в рассуждениях Великого Инквизитора («Братья Карамазовы») проводится мысль: свобода, проповедуемая Христом и счастье человеческое несовместимы, ибо свободу выбора могут вынести только немногие сильные духом личности. Все остальные свободе предпочтут хлеб, материальные блага. Оказавшись свободными, люди тут же будут искать, перед кем прекло-ниться, кому предоставить право выбора и на кого возложить ответственность за него, поскольку «спокойствие... человеку дороже свободы выбора в познании добра и зла». Поэтому свобода возможна только для избранных, которые, взяв на себя ответственность, будут управлять огромной массой слабых духом людей.
Да, реальная история действительно не совпадает с высоким христианским идеалом, но взгляд на человечество, предлагаемый Великим Инквизитором, является по сути, антихристианским, содержащим «замаскированное презрение к нему». На самом деле, выбирая зло, каждый человек поступает вполне свободно и сознательно, он знает, кому он служит - Богу или сатане. Это часто приводит героев Достоевского на грань психических расстройств, к появлению «двойников», олицетворяющих их больную совесть.
По существу, образ Великого Инквизитора олицетворяет у Достоевского замысел безбожного социалистического устройства общества («дьяволова идея»), для которого главный ориентир - насильственное единение человечества на основе и во имя всеобщего материального благополучия, не принимая во внимание духовное происхождение человека. Атеистическому западному социализму Достоевский противопоставляет идею все объединяющего русского социализма, в основе которого лежит жажда русского народа всеобщего, всенародного, всебратского объединения.
Одну из первых версий экзистенциальной философии разработал в России Н.А. Бердяев (1871-1948), которого называют "философом свободы"; Экзистенциализм - философское учение, которое анализирует переживание человеком своего существования (экзистенции) в мире.
Развивая свое учение, Бердяев воспринял философию немецкой классики, а также религиозно-нравственные искания В.С. Соловьева, Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского, Н.Ф. Федорова. Его основные работы: "Философия свободы", "Смысл творчества", "Философия неравенства", "Смысл истории", "Философия свободного духа", «Русская идея», "Судьба России", " Истоки и смысл русского коммунизма", "Самопознание" и др.
Основная особенность философского учения Бердяева - его дуализм , т.е. мысль о внутренней раздвоенности, расколотости мира и человека. В основе всего лежат, согласно ему, два начала: дух, находящий выражение в свободе, субъекте, творчестве, и природа, находящая выражение в необходимости, вещественности, объекте.
Изначально существует только одно нераздельное бытие, в котором сливается субъект и объект - иррациональная, безосновная свобода, которая постигается как факт мистического опыта и в которой совершается Богорождение (Бердяев: "Свобода первичнее бытия").
Человек, получив творческую свободу от Бога, "отпал" от него через грехопадение, через стремление утвердить свой мир, как единственный. В результате он (человек), идя по пути "злого" творчества, погрузился в царство несвободы - социальное царство механических коллективов (государство, нация, класс и т.д.), где он теряет свою индивидуальность, способность к свободному творческому самоутверждению. Вследствие этого сознание человека объективируется, т.е. детерминируется и подавляется массивностью, тяжестью мира, подчиняется обстоятельствам.
Поэтому, говорит Бердяев, наша жизнь несет на себе печать несвободы, которая открывается человеку его страданиями ("Я страдаю, следовательно, существую"). Человек оказывается внутренне раздвоен в своем существовании: в нем есть «Я» подлинное (духовное, божественное - порыв к свободе; определяемой «изнутри») и «Я» неподлинное (социальное, безличное, объективное).
Однако у человека есть надежда - на Бога, который «нисходит» в социальную историю Христом. Явление Христа, говорит Бердяев, преобразовы-вает отрицательную (творчество против Бога) свободу в положительную (творчество во имя Бога и вместе с Богом) свободу. Но исход борьбы этих двух устремлений (свобод) зависит от человека.
Утверждение "положительной свободы" будет означать, по Бердяеву, наступление экзистенционального (творческого) времени, когда в истории утверждается диалектическое единство божественного и человеческого, а человек в своем свободном творчестве уподобится Богу. В результате социальный мир преобразуется на началах "соборности" или "коммюнитарности". Под этим Бердяев понимал религиозную разновидность коллективизма, выработанную русской передовой жизнью и философской культурой России, идущей от славянофилов. Именно здесь человек перестанет быть только средством ("навозом") для будущего прогресса (будущих поколений) и превратится в нечто самоценное (перед Богом все равны), в свободную творческую индивидуальность.
Такое идеальное общество философ противопоставлял как русскому социализму, так и западной бездушной индивидуалистической цивилизации ("Социализм и капитализм есть две формы рабства человеческого духа у экономики").
"Русская идея" в творчестве Бердяева также несет печать дуализма.Согласно ему, через русскую историю, проходит раскол, дуализм. Русская история прерывна и катастрофична. Через социальные катастрофы (бунты, войны, революции - "судьбу и крест России"), каждый раз рождается как бы новая Россия (Русь Киевская. Русь времен татаро-монгольского ига, Русь Московская, Русь Петровская, Советская Россия, которая уйдет в прошлое, когда русский парод осознает религиозную сущность своего характера). Здесь каждый период противостоит другому.
Этому соответствует и раскол внутри России: между обществом (народом) и государством, внутри церкви, между интеллигенцией и народом, внутри интеллигенции ("славянофилы - западники"). Двойственна также русская культура и природа русского народа, в котором женское (смирение, отречение, сострадание, жалость, склонность к рабству) и мужское (буйство, бунтарство, жестокость, любовь к вольнодумству) начала составляют основу русской души, ни в чем не знающей меры: природная, языческая стихия и православное смирение.
Эти противоречия, согласно Н. Бердяеву , связаны с тем, что в России сталкиваются и приходят во взаимодействие два потока мировой истории: Восток и Запад. Но в целом русский народ не был народом той культуры, которая основана на рациональных, упорядоченных, усредненных западноевропейских началах. Он - народ крайностей, вдохновений и откровений. И, тем не менее, считает Бердяев, Россия преодолеет свойдуализм, влившись в Космическое время, царство Божие, которое утверждается на Земле в виде "соборности" ("коммюнитарности ").
Близкий к Бердяеву по экзистенциально-персоналистическому умонастроению Л. И. Шестов (1866 - 1938) в своих работах «Апофеоз беспочвенности», «Афины и Иерусалим» и др. обосновывает мысль о трагической абсурдности человеческого существования; выдвигает образ обреченного человека - субъекта, погруженного в мир хаоса, господства стихии, случайности.
Философствование, по его мнению, должно идти от субъекта, ориентируясь не на мышление, разум (рацио), а на переживание существования с его миром глубоко личностных истин.
Философскому умозрению, т.е. рационалистическому «духу Афин» он противопоставляет откровение, доверие к основам жизни, имеющим Божественный источник («дух Иерусалима»). В целом Шестов делает главный для своей системы вывод - истинная философия вытекает из того, что есть Бог.
Творчество другого философа-идеалиста В. В. Розанова (1856 - 1919), условно сопоставимое с экзистенциализмом, отличается большой оригинальностью и литературным блеском (работы: «Люди лунного света», «Опавшие листья», «Уединенное» и др.). Критикуя ортодоксальное христианство за его аскетизм и «бесполость», но веря в Бога на уровне интуиции, он утверждал религию пола, любви, семьи как перводвижущих стихий жизни, источника творческой энергии человека и духовного здоровья нации.
Поднимая тему России, Розанов выступал против темных, саморазрушительных начал в русской натуре, в том числе против нигилизма, создающего почву для революционных потрясений. В революции он видел лишь разрушение национальной жизни. Глубоко любя Россию, он, вместе с тем, не принял не только революцию 1917 г., но и идею социалистического государства российского общества.
Министерство образования Российской Федерации
МОУ СОШ с. Дмитряшевка Хлевенского р-на Липецкой области
Дмитряшевка 2009 г.
1. Введение 3
2. Французский экзистенциализм 5
3. Русский экзистенциализм9
4. Источники информации11
Введение
Экзистенциализм (лат. exsistentia – существование) или философия существования – самое влиятельное иррационалистическое направление в западной философии ХХ-го века. Возникает в своей ранней форме накануне 1-й мировой войны в России.Среди первых представителей принято считать русских философов Льва Шестова и Николая Бердяева, хотя основное развитие это течение получило после 1-ой мировой войны в трудах немецких мыслителей Мартина Хайдеггера и Карла Ясперса и в период второй мировой во Франции Альбера Камю, Жана Поля Сартра и Симоны де Бовуар. В то же время своими предшественниками экзистенциалисты считают Паскаля, Достоевского и Ницше.
В центр внимания экзистенциалисты ставили смысложизненные вопросы (вины и ответственности, решения и выбора, отношения человека к своему призванию и к смерти), человеческое существование, судьба личности в современном мире, вера и неверие, утрата и обретение смысла жизни, близкая любому художнику, писателю, поэту, с одной стороны, делает это направление популярным среди художественной интеллигенции (Э. Хемингуэй, А. Сент- Экзюпери), а с другой - побуждает самих экзистенциалистов обращаться к языку искусства (Сартр, Камю).
Экзистенциализм тесно соприкасается с религиозным восприятием мира, причем это в равной степени относится как к религиозному направлению экзистенциализма (Ясперс, Бердяев, Шестов), так и к атеистическому (Хайдеггер, Сартр, Камю), поскольку важный мотив экзистенциалистского творчества - признание того, что бог умер " из жалости к человеку", сопровождается утверждением невозможности и абсурдности жизни без бога.
Экзистенциализм, будучи попыткой осмысления социальных потрясений, постигших европейскую цивилизацию в первой половине ХХ-го века, обратился к проблеме кризисных ситуаций, критических обстоятельств, в которых оказывается человек.
Бытие ими представляется как некоторая непосредственная нерасчлененная целостность субъекта и объекта, человека и мира. В качестве подлинного бытия, начального бытия выделяется само переживание, а именно – переживание человеком своего “бытия-в-мире”.
При этом бытие понимается как непосредственно данное человеческое существование, как экзистенция, которая непознаваема ни научными, ни рационалистически-философскими средствами.
Представление о смерти как непереходимой границе всяких человеческих начинаний занимает у экзистенциалистов почти такое же место, как в религии. Человек не должен устраняться от сознания своей смертности, конечности, напротив, нужно высоко ценить все то, что напоминает ему о суете мирской.
Гносеология экзистенциализма не что иное, как бунт против крайностей рационалистического познания. Наука, считают они, не в состоянии решать мировоззренческие, гуманистические проблемы. Истина, по их мнению, не гносеологическая категория, а нравственно-социальная. Самым надежным свидетелем истины оказывается индивидуальная субъективность сознания, которая выражается в настроениях, переживаниях, эмоциях личности.
Французский экзистенциализм
Жан Поль Сартр.является основным представителем того варианта французского экзистенциализма, который часто называют радикальным атеистическим. Бытие, по Сартру, в человеческой реальности проявляется через три формы: “бытие-в-себе”, “бытие-для-себя” и “бытие-для-другого”. Это три стороны единой человеческой реальности, разделяемые лишь в абстракции. Миру как “бытию-в-себе” противостоит человек в качестве чистого “бытия-для-себя”. “Бытие-для-себя” - непосредственная жизнь самосознания и есть чистое “ничто” по сравнению с миром. Оно может существовать только как отталкивание, отрицание, “отверстие” в бытии как таковом.“Бытие-для-другого” обнаруживает конфликтность межличностных отношений.Для философии Сартра, как и экзистенциализма вообще, характерен отказ от традиционного, рационалистического понимания соотношения сущности и существования. Основная идея экзистенциализма - существование предшествует сущности - выражена Сартром, в частности, следующим образом: "Сознание есть бытие, существование которого полагает сущность".Свобода, по Сартру, отнюдь не основывается на познании объективной необходимости. Свобода ставит человека вне закономерности и причинной зависимости. Свобода не терпит ни причины, ни основания. Свобода не определяется возможностью человека действовать в соответствии с тем, каков он есть, ибо сама его свобода есть выбор своего бытия, человек таков, каким он себя свободно выбирает.
Свобода, по Сартру, предполагает независимость по отношению к прошлому, отрицание его, разрыв с ним. "Свобода, - пишет Сартр, - это человеческое существо, выводящее свое прошлое из игры..." Свобода, как ее понимает Сартр, есть разрыв каузальной зависимости, причинной обусловленности, она, по выражению Сартра, образует "дыру в бытии".
В основе нравственности, как ее понимает Сартр, лежит свободное волеизъявление личности. Человек, по Сартру, - единственный источник, критерий и цель нравственности. Не общество, не человек вообще, а каждый отдельный человек, "Я". При этом речь идет не только о личной нравственной ответственности, но о личности как мере нравственности.
Стоит еще сказать об отношении Сартра к Богу и религии. Выступая против философского рационализма, он свою позицию называет последовательно атеистической и видит одну из задач своей философии в критике непоследовательного атеизма. Такой атеизм, нападая на религию, сам оказывается во внутренней зависимости от нее. Это происходит по причине веры в разумность самого бытия. Отрицание личного Бога христианства здесь оборачивается утверждением Бога в качестве структуры и смысла этого посюстороннего мира. Такая установка находит завершение в отождествлении Бога и природы. Отвергая веру в Бога, Сартр в основу своей этической концепции закладывает все ту же абсолютную свободу личности. Стало быть человек - единственный источник, критерий и цель нравственности.
Особенностью философии А. Камю (1913-1960) является то, что у него нет
систематизированного и всеохватывающего философского учения, он занимается почти исключительно этическими проблемами. Первая из них – смысл жизни.
Для Камю речь идет о том, является ли жизнь просто биологической данностью или в ней реализуются собственно человеческие ценности, придающие ей смысл.
Стремясь разобраться в смысле своей жизни, человек, по мнению Камю, обращается за подсказкой прежде всего к окружающему миру. Но чем пристальнее он вглядывается в природу, тем более осознает ее глубокое отличие от себя и ее равнодушие к своим заботам. Подобно Сартру, Камю истолковывает этот факт как «изначальную враждебность мира».
Если мир «обесчеловечен», то, утверждает Камю, «люди также порождают бесчеловечное». Не понимающие как самих себя, так и других, люди разобщены и одиноки, в отношениях между ними царит жестокая бессмысленность.
Многочисленные фактические проявления подобных отношений приобретают у Камю
характер универсальности. Логическое обоснование этого экзистенциалистского тезиса подменено у Камю чисто эмпирическим перечислением и классификацией фактов жестокости, иррациональности в человеческих отношениях или же художественным изображением этих фактов.
«Абсурд» является одной из фундаментальных категорий философии Камю. «Я провозглашаю, что я ни во что не верю и что все абсурдно, но я не могу сомневаться в своем возгласе, и я должен по меньшей мере верить в свой протест»
Абсурд Камю направлен и против разума, и против веры. В бога люди верят или прибегают к нему в надежде спастись от отчаяния и абсурдности мира. Но для верующих сам «абсурд» стал богом. Иллюзии на спасение в боге бессмысленны, как и бессмысленны ужасы «страшного суда». Ведь все настоящее для людей есть каждодневный страшный суд. Нельзя верить и в разум как божественный, так и в человеческий, поскольку разум предполагает логичность
мыслей и действий, а в жизни все протекает бессмысленно и нерационально. Все реальное чуждо сознанию, случайно, а значит, абсурдно. Абсурд и есть реальность.
Осознание бессмысленности своего существования, превращающее наше сознание в «несчастное сознание», превращает смысл жизни в следующую дилемму: либо осознать абсурдность мира и на что-то все-таки надеяться, либо покончить жизнь самоубийством. Камю избирает первый путь. Тот, кто понял, что этот мир абсурден, обретает свободу. А обрести свободу можно лишь восстав против всемирного абсурда, бунтуя против него. Бунт и свобода,
по мысли Камю, нераздельны. Именно свобода, выражающаяся в бунте, придает смысл человеческой жизни.
Провозглашая необходимость борьбы человека с иррациональностью мира, Камю в то же время подчеркивает, что она не может привести к успеху. Таким образом, начав свои размышления о человеке целым рядом пессимистических констатаций, Камю, в конечном итоге, приходит к своеобразному трагическому оптимизму, утверждая, что даже безнадежная борьба человека с бесчеловечностью является источником высшей радости и счастья.
Русский экзистенциализм
Бердяев занимался вопросами социального развития и смысла человеческой жизни. Человек, по Бердяеву, принадлежит к двум мирам, Это «мир» - мировая данность, эмпирические условия жизни человека, где царствует вражда, разорванность, рабство и мир подлинный – идеальное бытие, где царствует любовь и свобода. Задача человека – освободить свой дух из этого плена, «выйти из рабства в свободу, из вражды «мира» в космическую любовь». Это возможно лишь благодаря творчеству, способностью к которому одарен человек, поскольку природа человека есть образ и подобие Бога-творца.
Творчество предполагает самоотречение человека, и все плохие качества направляются в положительное русло. Первичный акт творчества – возникновение идеи в глубине сознания, а далее искусство воплощается в жизнь. Бердяев называл это социализацией гения. Каждый человек – гений, поэтому деление людей неправильно, т. к. отрицает индивидуальность, которая не зависит от социальных наслоений.
Большое внимание Бердяев уделяет взаимосвязи свободы и совести. Совесть дается человеку от Бога. У человека всегда конфликт между любовью к личности и любовью к идее – Богу, но никогда не нужно жертвовать любовью к ближнему.
В творчестве писателя проявляется интерес к государству, революции и войнам. Революцию связывал с жестокостью и насилием. Она происходит сначала в душах людей, а потом выплескивается в общество. Революция может дать много положительного для жизни людей, но она отрицает ценность личности, свободы и ведет к замене одной идеологии на другую, иногда даже более страшную.
Бердяев понимал историю как духовный процесс. Внимательно изучал понятие «особенность русской души», совмещающее в себе восточный и западный элементы, а так же православный аскетизм. Русская душа во многом языческая и необъятная. Писатель не согласен с мнением западных мыслителей, что русские люди консервативные и косные. Бердяев не примкнул ни к западникам, ни к славянофилам.
Источники информации
- Большая Советская Энциклопедия
- Ж.-П. Сартр «Экзистенциализм - это гуманизм»
- Георг Лукач Экзистенциализм
- ru.wikipedia.org
Экзистенциализм – философское течение в русской философии. Его виднейшими представителями были Н. Бердяев и Л. Шестов. Русский экзистенциализм формировался в условиях нарастания в стране общественного и духовного кризиса. Общие черты экзистенциализма в России – его религиозная окрашенность, персонализм, антирационализм, борьба за свободу человеческого существования и т. д.
Бердяев Николай Александрович один из основных представителей русского экзистенциализма. Одной из главных проблем философии Бердяева является проблема существования человека и в связи с этим смысл бытия в целом. Решение этой проблемы может быть только антропоцентрическим, смысл бытия обнаруживается в смысле собственного, человеческого, существования. Существование, наполненное смыслом – это существование в истине, которая достижима человеком на путях спасения или творчества. Творчество, присущая человеку способность к нему, божественна и в этом состоит ее богоподобие.
Субъектом бытия выступает личность как «»качественно своеобразная духовная энергия и духовная активность – центр творческой энергии. Личность, по Бердяеву, - это единство двух природ – Божественной и человеческой. То есть, на этом этапе, субъектом бытия выступает двуединство Бога и человека. Для выражения изменившейся роли личностного духа он использует методологию экзистенциальной философии. Главным субъектом бытия становится дух. Объект – это взаимодействие двух интенций духа: 1) направленность духа на самого себя (интериоризация); направленность на объективный мир (экстериоризация).
Общество, по Бердяеву, представляет господство коллектива, где положение человека опосредовано безличными нормами и законами, отношение человека к человеку определяется через отношение человека к коллективу.
Рассматривая понятие «свобода» он определял ее как ничем не обусловленную творческую мощь, возможность новизны.
Говоря о гносеологии, Бердяев считал, что имеются два рода познания – свободное, необъективированное (вера) и принудительное, объективированное (наука). Высшая общность людей достигается в Боге. Она представляет собой соборность как внутреннее духовное общество людей. Философская антропология имеет основой идею о богоподобии человека и вочеловечивании Бога. Бердяев разделяет летописную, земную и небесную, метаисторию. Рассмотрение смысла истории связано с проблемой исторического времени. Рассматривая время как бесконечное, можно понимать его как бессмысленное. В историософию Бердяев вводится принципиальное положение о конце истории. Но конец истории у него – это преодоление объективации, то есть отчужденности, вражды и безличности. В истории внимание Бердяева привлекают два переломных момента: возникновение христианства и возникновение гуманизма. Христианство внесло в сознание понятие свободы как творческого добра или зла. Гуманистическое направление внесло веру в «самобытные силы» человека.
Шестов Лев Исаакович – один из представителей русского экзистенциализма. Экзистенциальная философия, по Шестову, это философия жизни в сочетании с философией веры или философией абсурда. В центре внимания экзистенциальной философии Шестова находится человек и жизнь человека. В связи с этим главной задачей философии он считал выявление основ этой жизни. У него наблюдается противопоставление «живой жизни» в ее реальной сущности и неких «отвлеченных начал» - абстрактной системы миропорядка и морали, то есть принципов, навязываемых человеку разумом и наукой. Главенствующую роль играет идея упорядоченности мира, действия в нем каких-то «объективных» закономерностей, выступающих «непреодолимыми», сковывая человека. В то же время реальное человеческое существование не подчиняется никаким законам, так как мышление носит спонтанный и иррациональный характер. В центре внимания философии Шестова находится индивидуальное человеческое существование. Путь к личному спасению для человека шестов усматривает в творчестве, а позднее и в религии. Именно Откровение ведет к настоящей истине и свободе.
Философия «русского зарубежья».
экзистенциализм
(от лат. Existentia - существование) философское течение в рус. мысли, возникшее в рамках т. наз. духовного ренессанса 1-й четверти XX в. или "нового религиозного сознания". Его виднейшие представители Бердяев и Л. Шестов, выразившие экзистенциалистские идеи соответственно в работах "Апофеоз беспочвенности" (1905) и "Философия свободы" (1911). Рус. Э. формировался в условиях нарастания в стране общественного и духовного кризиса. Интеллектуально он впитал в себя идеи и настроения мн. отечественных мыслителей от славянофилов до В. С. Соловьева, особенно Достоевского и Толстого. Он стал преемником мировой иррационалистической традиции от Августина и Я. Бёме до Ф. Ницше и Г. Ибсена. Экзистенциальные установки были присущи большинству рус. мыслителей нач. XX в. - Розанову, Флоренскому, Мережковскому, Франку, Булгакову и др. Общие черты Э. в России его религиозная (христианская) окрашенность, персонализм , антирационализм, борьба за свободу и аутентичность (подлинность) человеческого существования, обращенность к трансцендентному, переживание трагизма личного, исторического и вселенского бытия. Вместе с тем по ряду важных пунктов позиции лидеров Э. Бердяева и Шестова существенно отличаются друг от друга. Для Бердяева исходной и определяющей реальностью человеческого существования является свобода, своими корнями уходящая в иррациональную, трансцендентную, предмирную и предбытийственную безосновность. Смысл и судьба человеческого существования - это содержание, направленность и характер реализации личностью присущей ей свободы, поэтому синонимами Э. Бердяева являются выражения "философия свободы" и "христианский персонализм". Эта философия ярко окрашена прямо противоположными настроениями и эмоциями: трагизмом и решимостью совершить "революцию духа", переживаниями одиночества и порывом к всепобеждающей соборности (коммюнотарности), чувством падшести ("болезни") бытия и истории и верой в преображающую и спасительную силу человеческой свободы. Пессимизм и комплекс негативных экзистенциалов связан у Бердяева с идеей объективации, вера, надежда и своеобразный "профетизм" (пророческий характер) его учения с идеей творчества. Личность это ноуменальный центр мироздания, обнаруживаемый через выявление бесконечности и всеобъемлемости духа конкретного человека. Даже трансцендентное (потустороннее) открывается в духе и через дух личности, т. е. имманентно. Однако присущая ей свобода двойственна: она дана человеку и от Бога как просветленная свобода к добру, истине, красоте, вечности, и от Божественного ничто , в к-ром "и свет, и тьма" и к-рое заключает в себе возможность зла, вражды и отпадение от Бога. Фундаментальный акт грехопадения интерпретируется как свободное избрание личностью ложной установки духа, когда он становится сознанием, конструирующим абстракции и объекты, воспринимаемые в качестве материальных первичностей, к-рые порабощают человека. Объективация означает трансформацию духа в бытие, вечности - во временное, субъекта в объект. Однако динамизм человеческого существования, выступающего персонифицированной конкретной свободой, позволяет также свободно совершать радикальную переориентацию, онтологически, тотально преображающую по своему характеру. Суть "персоналистической революции", объявленной Бердяевым, раскрывается им в концепции творчества. С одной стороны, творчество - это высшее проявление свободы, создающей из ничто небывалое, подлинное и ценностное, с другой процесс деобъективации затвердевшего в формах бытия, природы и истории первоначально активного духа. "Творческий акт всегда есть освобождение и преодоление... Творчество по существу есть выход, исход, победа" (Смысл творчества. С. 255). Творчество это откровение "я" Богу и миру, в нем оправдание человека, как бы ответный шаг на его пути к трансцендентному. История в Э. Бердяева предстает и как судьба человека в объективированном времени, и как символическое присвоение метаисторического, именно на грани "объективной истории" и метаистории ("метафизическое") лежит историческое как особая реальность человеческого существования. "Человек находится в историческом, и историческое находится в человеке... Для того чтобы проникнуть в эту тайну "исторического", я должен прежде всего постигнуть это историческое и историю как до глубины мое, как до глубины мою историю, как до глубины мою судьбу. Я должен поставить себя в историческую судьбу и историческую судьбу в свою собственную человеческую глубину" (Смысл истории. С. 14, 15). История, по Бердяеву, созидается в силу разных установок человеческой свободы, духа и воли. Воспринимая историю, мы "конструируем ее в большей зависимости и большей связи с внутренними состояниями нашего сознания, внутренней его широтой и внутренней его глубиной" (Там же. С. 20-21). Вместе с тем история предстает перед нами как развертывание трех мировых эпох божественного откровения. "В первую эпоху изобличается законом грех человека и открывается природная божественная мощь; во вторую эпоху усыновляется человек Богу и открывается избавление от греха; в третью эпоху окончательно открывается божественность творческой человеческой природы и мощь божественная становится мощью человеческой" (Смысл творчества. С. 519). Свобода мысли и антропоцентризм Бердяева позволили ему очертить границы и выявить относительность мн. христианских ценностей (монашество, аскетизм , смирение, святость, спасение и др.) в свете реальностей мировых войн, революций и невиданного роста технической и военной мощи человечества в XX в. Воля к преображению и одухотворению жизни, ее очеловечивание пронизывают все работы позднего Бердяева: "О назначении человека" (1931), "Судьба человека в современном мире" (1934), "Дух и реальность" (1937), "Опыт эсхатологической метафизики" (1947), "Царство Духа и царство Кесаря" (1951). В них проводится идея активности человека и свободного человеческого творчества. В наиболее концентрированной форме идеи христианского Э. Бердяева выражены в его этике. Ход мировой истории в XX в. обнаружил, по Бердяеву, относительность различий между истиной и ложью, добром и злом, были выявлены пределы и вторичность этического, его производность от духа и свободы, в к-рых истина и ложь, добро и зло даны в своем изначально неразличенном виде. Само их различение знак человеческой слабости и греха, и высшие ценности лежат за пределами указанного различения. В своем развитии человечество проходит различные уровни нравственного сознания. Первому соответствует этика закона как исторически необходимая, но становящаяся в итоге этикой обыденности, отчужденного, несвободного и социализированного индивида. Более высокий уровень этика искупления, в рамках к-рой человек пытается избавиться не только от зла, но и от различения добра и зла. Однако внутренним мотивом такой этики является пораженчество и мучительное ощущение, что Бог примет участие в разрешении непосильной для сознания проблемы добра и зла. Эти разновидности этики, как и евангельская этика страдания, аскетизма и любви, в основе своей пассивны, они игнорируют свободу и активность личности. Глубине человеческого существования, по Бердяеву, соответствует этика творчества. Она связана со свободными дарами личности и потому творчески-индивидуальна (но не индивидуалистична). В ней всякий нравственный акт неповторим, связан с выбором и принятием личностью всего бремени свободы и полноты ответственности за судьбу мира и мировой истории. Здесь через свободный дух нравственного творчества личность связана с духом соборности. Подлинно нравственная жизнь должна быть вечным, свободным, огненным творчеством, вечной "юностью и девственностью" духа и свободы. Борьба Бердяева против всех форм тоталитаризма за свободную и творчески активную личность делает его ярким представителем христианского гуманизма в рус. культуре XX в. Экзистенциалистский персонализм Бердяева был по достоинству оценен мн. представителями зап. культуры. По словам Ф. Коплстона, "многие... находят его мысль свежей и стимулирующей... Во всяком случае, для некоторых интерпретация Бердяевым христианской веры, по-видимому, имела целью вызвать большее доверие к христианству... Многие нерусские убедились в том, что его работы открыли для них новые горизонты мысли" (Copleston F. Philosophy in Russia. P. 389). Э. Шестова существенно иной. Ему чужды императивность, профетизм и пафос романтического оптимизма Бердяева. Ирония, скепсис, кажущаяся неуверенность в суждениях создают в его соч. картину неопределенных и даже зыбких реальностей, в к-рых, не ведая их, живет человек и к-рые скрывают за собой мощное усилие обнаружить мир "мгновенных, чудесных и таинственных превращений", где все "одинаково возможно и невозможно" и царит "свобода индивидуального существования", "дерзновение", "творческое усмотрение". Фундаментальная трудность на этом пути, по Шестову, состоит не в болезни бытия, ложно направленной свободе или объективации духа, а во "власти идей", принципиально неправильном, выражающемся в знании отношении к себе и окружающей нас действительности, в самом познании, разуме и логике как тотальных, но одномерных и в итоге несостоятельных способах существования людей. Знание оказывается той непроницаемой оболочкой, под к-рой живет, задыхается и умирает человек. Едва ли не самой страшной темницей духа является философия (мировоззрение), поскольку ей особенно присуща тотальность, претензия дать вечные и всеобъемлющие правила поведения и мышления для человека, законы существования для Вселенной и даже для Бога. И если человеку естественно присуще стремление к чудесному, к свободе, творчеству и подлинности, то вечные и всеобщие истины, так же как и философские системы, не имеют к этому никакого отношения. Поэтому то, что обыкновенные люди ("профаны"), жаждущие истины, могли бы назвать философией, "есть великая и последняя борьба". Столь же чужда знанию, но наполнена жизнеутверждающим и жизнеспасающим смыслом "философия абсурда" для гениев, творцов и людей, попадающих в экстраординарные ситуации трагедии смерти или несчастья: ...рано или поздно каждый человек осужден быть непоправимо несчастным". Здесь рушится логика, а вечные истины становятся неуместными, открывается иная, фундаментальная реальность (точнее, та же реальность предстает как иная), а философия обретает задачу "научить человека жить в неизвестности". Проблематичность, вероятностность и катастрофичность прорыва к "живой истине" и "иному миру" ассоциируется с картиной Страшного суда: "Страшный суд величайшая реальность... на Страшном суде решается, быть или не быть свободе воли, бессмертию души быть или не быть душе. И даже бытие Бога еще, быть может, не решено. И Бог ждет, как каждая... человеческая душа, последнего приговора. Идет великая борьба, борьба между жизнью и смертью, между реальным и идеальным. И мы, люди, даже не подозреваем, что творится во вселенной, и глубоко убеждены, что нам и знать этого не нужно, точно это нас совсем и не касается" (На весах Иова // Соч. М., 1993. Т. 2. С. 153). Одним из первых в философской литературе XX в. Шестов дал специфически экзистенциалистские характеристики тем ситуациям, к-рые К. Ясперс впоследствии назвал пограничными: отчаяние, безнадежность, одиночество, покинутость, ужас и др. В них человек находит себя на грани бытия и ничто, это "положение, из которого нет и абсолютно не может быть никакого выхода" (Начала и концы. Спб., 1905. С. 11-12). Пограничность ситуации обоюдоострая. Ее положительный полюс Шестов описывает в понятиях дерзновения, веры, свободы, вызова, упорства, отчаянной борьбы и т. п. Однако негатив и позитив экзистенциального состояния находятся в нерасторжимом единстве: "...чтобы был великий восторг, нужен великий ужас. И нужно сверхъестественное душевное напряжение, чтобы человек дерзнул противопоставить себя всему миру, всей природе и даже последней самоочевидности". И Бог, и природа ожидают от человека исполнения их "заветнейшего", творческого замысла о человеке такой же, как и они, свободной, чудесной, неисчерпаемой и всевероятной реальности. Осознание внутреннего плюрализма человека ("человек волен так же часто менять свое "мировоззрение", как ботинки или перчатки"), так же как и плюрализм реальностей (человек Бог природа), является главной задачей Шестова. Исключительно сложной в контексте борьбы за открытость, свободу и плюрализм оказалась для него проблема истории, социума и общения. Первые две предстают как области обыденности, насилия и заблуждений в силу приписывания разумом истории (как и всему миру) закономерностей и естественности развития. Межличностные коммуникации осложнены все тем же обыденным, ложным и несвободным способом отношения человека к самому себе и окружающим. Противоречие между живой истиной и общением настолько глубоко, что "человеку приходится выбирать между безусловным одиночеством и истиной, с одной стороны, и общением с ближними и ложью с другой" (Там же. С. 187-188). Выход Шестов искал на путях выработки особого, симпатического и сочувственного понимания, проникновения за слово и мысль человека в то заветное и глубинное, что желает, но, как правило, не может передать человек мыслью и словом. Ведущие мотивы философии Шестова получили отклики в воззрениях различных западноевропейских мыслителей (Г. Марсель, А. Камю, Д. Г. Лоуренс и др.), значительна роль шестовских идей в интенсивном диалоге в рамках рус. духовного ренессанса XX в. между его выдающимися представителями Бердяевым, Булгаковым, Зеньковским и др.
