Политика екатерины 2 в отношении церкви. Правление Екатерины II

Екатерина II – Всероссийская императрица , правившая государством с 1762 по 1796 год. Эпоха её правления – это усиление тенденций крепостничества, всесторонние расширение привилегий дворянства, активная преобразовательная деятельность и активная же внешняя политика, направленная на реализацию и завершение некоторых планов .

Вконтакте

Цели внешней политики Екатерины II

Императрица преследовала две основные внешнеполитические цели :

• усиление влияния государства на международной арене;
• расширение территории.

Эти цели были вполне достижимы в геополитических условиях второй половины XIX века. Главными соперниками России в это время были: Великобритания, Франция, Пруссия на Западе и Османская империя на Востоке. Государыня придерживалась политики «вооружённого нейтралитета и альянсов», заключая выгодные союзы и расторгая их при первой необходимости. Императрица никогда не следовала в фарватере чьей-то внешней политики, стараясь всегда придерживаться самостоятельного курса.

Основные направления внешней политики Екатерины II

Задачи внешней политики Екатерины II (кратко)

Основными внешнеполитическими задачами, требовавшими решения, были:

• заключение окончательного мира с Пруссией (после Семилетней войны)
• сохранение позиций Российской империи на Балтике;
• решение польского вопроса (сохранение или раздел Речи Посполитой);
• расширение территорий Российской империи на Юге (присоединение Крыма, территорий Причерноморья и Северного Кавказа);
• выход и полное закрепление российского морского флота на Чёрном море;
• создание Северной системы, союза против Австрии и Франции.

Основные направления внешней политики Екатерины 2

Таким образом, основными направлениями внешней политики были:

• западное направление (Западная Европа);
• восточное направление (Османская Империя, Грузия, Персия)

Некоторые историки также выделяют

• северо-западное направление внешней политики, то есть отношения со Швецией и положение на Балтике;
• балканское направление, имея в виду знаменитый Греческий проект.

Реализация внешнеполитических целей и задач

Реализация внешнеполитических целей и задач может быть представлена в виде следующих таблиц.

Таблица. «Западное направление внешней политики Екатерины II»

Внешнеполитическое событие	Хронология	Итоги
Прусско-русский союз	1764	Начало формирования Северной системы (союзнические отношения с Англией, Пруссией, Швецией)
Первое разделение Речи Посполитой	1772	Присоединение восточной части Белоруссии и части латвийских земель (часть Ливонии)
Австро-прусский конфликт	1778-1779	Россия заняла позицию арбитра и фактически настояла на заключении воюющими державами Тешенского мира; Екатерина выставила свои условия, приняв которые, воюющие страны восстанавливали нейтральные отношения в Европе
«Вооружённый нейтралитет» относительно вновь образовавшегося США	1780	Россия не поддерживала ни одну из сторон в англо-американском конфликте
Антифранцузская коалиция	1790	Начало формирование Екатериной второй Антифранцузской коалиции; разрыв дипотношений с революционной Францией
Второе разделение Речи Посполитой	1793	Империи отошла часть Центральной Белоруссии с Минском и Новороссия (восточная часть современной Украины)
Третье Раздел Речи Посполитой	1795	Присоединение Литвы, Курляндии, Волыни и Западной Белоруссии

Внимание! Историки предполагают, что формирование Антифранцузской коалиции было предпринято императрицей, что называется, «для отвода глаз». Она не хотела, чтобы Австрия и Пруссия внимательно отнеслись к польскому вопросу.

Вторая антифранцузская коалиция

Таблица. «Северо-западное направление внешней политики»

Таблица. «Балканское направление внешней политики»

Балканы становятся объектом пристального внимания русских правителей начиная именно с Екатерины II. Екатерина, как и её союзники в Австрии, стремились ограничить влияние Османской империи в Европе. Для этого необходимо было лишить её стратегических территорий в районе Валахии, Молдавии и Бессарабии.

Внимания! Императрица планировала Греческий проект ещё до рождения второго внука, Константина (отсюда и выбор имени).

Он не был реализован из-за:

• изменения планов Австрии;
• самостоятельного завоевания Российской империей большой части турецких владений на Балканах.

Греческий проект Екатерины II

Таблица. «Восточное направление внешней политики Екатерины II»

Восточное направление внешней политики Екатерины 2 было приоритетным. Она понимала необходимость закрепления России на Чёрном море, а также понимала, что нужно ослабить позиции Османской империи в этом регионе.

Внешнеполитическое событие	Хронология	Итоги
Русско-турецкая война (объявлена Турцией России)	1768-1774	Ряд знаменательных побед вывел Россию в ряд самых сильных в военном плане европейских держав (Козлуджи, Ларга, Кагул, Рябая Могила, Чесмен). Подписанный в 1774 году Кучюк-Кайнарджийский мирный договор оформил присоединения к России Приазовья, Причерноморья, Прикубанья и Кабарды. Крымское ханство становилось автономным от Турции. Россия получала право держать военный флот на Чёрном море.
Присоединение территории современного Крыма	1783	Крымским ханом стал ставленник Империи Шахин Гирей, территория современного Крымского полуострова вошла в состав России.
«Шефство» над Грузией	1783	После заключения Георгиевского трактата, Грузия официально получила защиту и покровительство Российской империи. Ей это было необходимо для укреплении обороны (нападения со стороны Турции или Персии)
Русско-турецкая война (развязана Турцией)	1787-1791	После ряда значительных побед (Фокшаны, Рымник, Кинбурн, Очаков, Измаил), Россия вынудила Турцию подписать Ясский мир, по которому последняя признавала переход Крыма России, признавала Георгиевский трактат. Также России переходили территории в междуречье Буга и Днестра.
Русско-персидская война	1795-1796	Россия значительно укрепила позиции в Закавказье. Получила контроль над Дербентом, Баку, Шемахой и Ганджей.
Персидский поход (продолжение Греческого проекта)	1796	Планам масштабного похода на Персию и Балканы не суждено было осуществиться. В 1796 году императрица Екатерина II умерла. Но, нужно отметить, что начала похода было вполне удачным. Полководец Валериан Зубов сумел захватить ряд персидских территорий.

Внимание! Успехи государства на Востоке были связаны, прежде всего, с деятельностью выдающихся полководцев и флотоводцев, «екатериниских орлов»: Румянцева, Орлова, Ушакова, Потёмкина и Суворова. Эти генералы и адмиралы подняли престиж русской армии и русского оружия на недосягаемую высоту.

Необходимо отметить, что ряд современников Екатерины, в том числе и прославленный полководец Фридрих Прусский, считали, что успехи её генералов на Востоке следствие, всего лишь, ослабления Османской империи, разложения её армии и флота. Но, даже если это и так, ни одна держава, кроме России, не могла похвастаться подобными достижениями.

Русско-персидская война

Итоги внешней политики Екатерины II второй половины XVIII века

Все внешнеполитические цели и задачи Екатериной были с блеском выполнены:

• Российская империя закрепилась на Чёрном и Азовском море;
• подтвердила и обезопасила северо-западную границу, укрепилась на Балтике;
• расширила территориальные владения на Западе после трёх разделов Польши, вернув все земли Чёрной Руси;
• расширила владения на юге, присоединив Крымский полуостров;
• ослабила Османскую империю;
• закрепилась на Северном Кавказе, расширив своё влияние в этом регионе (традиционно британском);
• создав Северную систему, укрепила свое положение на международном дипломатическом поприще.

Внимание! При нахождении на троне Екатерины Алексеевны началась постепенная колонизация северных территорий: Алеутских островов и Аляски (геополитическая карта того периода времени менялась очень быстро).

Итоги внешней политики

Оценка правления императрицы

Современники и историки по-разному оценивали итоги внешней политики Екатерины II. Так, раздел Польши воспринимался некоторыми историками, как «варварская акция», идущая в разрез с принципами гуманизма и просвещения, которые проповедовала императрица. Историк В. О. Ключевский говорил о том, что Екатерина создала предпосылки к усилению Пруссии и Австрии. В дальнейшем с этими большими странами, напрямую граничившими с Российской империей, стране пришлось воевать.

Приемники императрицы, и , критиковали политику своей матери и бабушки. Единственным неизменным направлением на протяжении нескольких последующих десятилетий оставалась антифранцузское. Хотя тот же Павел, проведя несколько успешных военных кампаний в Европе против Наполеона, стремился к союзу с Францией против Англии.

Внешняя политика Екатерины II

Внешняя политика Екатерины II

Вывод

Внешняя политика Екатерины II соответствовала духу Эпохи. Практически все её современники, включая Марию-Терезу, Фридриха Прусского, Людовика XVI старались за счёт дипломатических интриг и сговоров усилить влияния своих государств и расширить их территории.

Легкость, с которой Екатерина перешла из лютеранства в пра­ вославие накануне бракосочетания с великим князем Пет­ ром Федоровичем, говорит о том, что она не отличалась большой религиозностью. Всю свою жизнь императрица, пожалуй, принадлежала к числу агностиков. Правда, упоминания о Боге, о Божественном провидении стоят на заметных местах в ее офици­ альных обращениях и документах, да и в частной переписке, а по­четные религиозные функции православной государыни Екатери­ на II отправляла с величайшей пунктуальностью. Но глубинные течения религиозной, духовной жизни не затрагивали ее души, а ми­ стицизм казался ей мракобесием и чепухой. К тому же императри­ца была совершенно лишена музыкального слуха, так что даже эта сторона православной литургии ничего не говорила ее воображению и чувствам. Будучи разумным человеком, она не считала допустимы­ ми ни насильственное обращение, ни преследования религиозных меньшинств - лишь бы все ее подданные верили в какого-нибудь бога и выполняли обряды, положенные их вероисповеданию. В ре­ лигии она видела ценный фактор сохранения порядка в обществе и поддержания общественной и личной нравственности, однако никогда не допускала, чтобы церковь оспаривала влияние государ­ ственной власти.

Взгляды императрицы на религию были открыто изложены в статьях 494-496 ее «Наказа». Здесь она высказала строго утилитар­ ные принципы, не затрагивая богословские вопросы. Выступая сто­ ронницей «разумной» веротерпимости ради спокойствия в обществе многонациональной империи, она в статье 496 отметила: «Гонение человеческие умы раздражает, а дозволение верить по своему зако­ ну умягчает и самые жестоковыйные сердца...» 1

• 1 Documents of Catherine the Great. The Correspondence with Voltaire and the Instruction of МЫ in the English Text of 1768/ Hd. by W. F. Reddaway. Cambridge . 1931. P . 209.

В первое десятилетие царствования Екатерине в ряде случаев приходилось решать вопросы, касающиеся отдельных религиозных сообществ, но лишь 13 июня 1773 г. императрица издала генераль­ный документ о религиозной политике в Российской империи. Это не был официальный «патент» о веротерпимости по примеру указа императора Иосифа II . Веротерпимость в нем провозглашалась, по типично русскому обыкновению, не прямо, а, скорее, косвенно - в контексте разрешения строить мечети. В указе объявлялось: «Как Всевышний Бог на земле терпит все веры, языки и исповедания, то и Ее Величество, из тех же правил, сходствуя Его Святой вере, и в сем поступать изволит». Поэтому Святейшему синоду приказали запретить церковным властям по всей стране браться за решение всех вопросов, связанных с другими вероисповеданиями, предос­ тавив это гражданским властям (в том числе и вопросов о строи­ тельстве культовых зданий) 2 .

Первая проблема религиозной политики, вставшая перед Екате­ риной после восшествия на престол, касалась евреев. В России тог­ да было очень мало евреев, так как в старомосковские времена им не разрешалось селиться в стране. Однако евреи населяли польскую часть Украины, некоторые их общины в Малороссии сумели пере­ жить свирепые погромы времен восстания Богдана Хмельницкого в XVI 1 в. Несколько евреев-военнопленных поселились даже в Ве- ликороссии, и на это смотрели сквозь пальцы, хотя в Москву их не пускали. В 1727 г. Екатерина! издала указ об изгнании всех евреев из России и из Малороссии, однако его не выполняли, потому что евреи и фал и слишком важную роль в малороссийской экономи­ ке 3 . Религиозная нетерпимость XVIII в. достигла вершины, когда в 1738 г. одного еврея обвинили в обращении в иудаизм русского мор­ ского офицера, и обоих публично сожгли 15июля 1738 г. вСанкт- Петербурге 4 . Более действенный, чем в 1727г.,указ об изгнании ев­реев издала императрица Елизавета в 1742 г. Согласно ее воле даже заслуженному придворному врачу, еврею-сефарду Антонио Нуньее Рибейро Санчесу, запретили вернуться на свой пост в Россию и лишили его почетного членства в Академии наук 5 .

• 2 ПСЗ. Т. XIX . № 13996, 23 июня 1773 г. Между казанским губернатором и православным духовенством возник конфликт, так как губернатор, опираясь на соответствующие статьи «Наказа», дал разрешение построить две мечети.
• 1 Гессен Ю. История еврейского народа в России. Л., 1925. Т. I . С. 9 и далее. В 1740 г. 292 евреям и 281 еврейке, проживавшим в 130 дворах, было приказа­ но покинуть Малороссию.
• 4 ПСЗ. Т. X . No 7612, Зиюля 1738 г.

Екатерина II , спустя четыре или пять дней после своего воцаре­ ния, присутствовала на одном из рядовых заседаний Сената и обна­ ружила в повестке дня восходящее к времени Петра 111 предложение позволить евреям селиться в России. Императрица решила, что вряд ли мудро начинать царствовать с такого шага, который будет вос­ принят как серьезное отступление от только что данного ею слова оберегать православную веру. Из затруднения ее вывел один из се­наторов, предложив обратиться сначала к указу императрицы Ели­ заветы по поводу предыдущего аналогичного проекта. Прочитав слова покойной государыни: «От врагов Христовых не желаю ин­ тересной прибыли», Екатерина набралась смелости отложить решение этого вопроса 6 . В Манифесте 4 декабря 1762 г. о пригла­шении иностранцев на поселение в Россию было ясно сказано, что евреев оно не касается 7 .

Однако императрица все-таки считала поселение еврейских колонистов на российских землях, во-первых, полезным для осво­ ения пустующих земель Новороссии, а во-вторых - средством уве­ личить донельзя малочисленное российское «третье сословие». Поэтому одновременно с указом 1762 г., евреев не касавшимся, вышла инструкция властям Юга России: допускать на свои земли всех переселенцев без различия расы и веры. Именно эта формули­ ровка обыкновенно применялась тогда, когда речь шла о евреях 8 . В 1764 г. Екатерина приказала князю Дашкову, находившемуся с русской армией в Польше, взять под свою защиту всех евреев, же­лающих выехать в Россию 9 . Первое специальное разрешение евре­ ям селиться в Новороссии было дано в 1769 г. 10

Ничто не свидетельствует ярче об ограниченности абсолютной власти, чем те секретные меры, к которым прибегала Екатерина, чтобы развивать поселение евреев в России. В апреле-мае 1764 г. частным письмом (его составил Г. Г. Орлов - главный помощник императрицы в вопросах об иностранных колонистах) она велела лифляндскому губернатору Броуну разрешить нескольким купцам (очевидно, еврейским) из Новороссии поселиться в Риге, а также выдать паспорта ряду лиц, направляющихся из Митавы в Санкт- Петербург, «без указания их расы и веры». Екатерина своей рукой приписала по-немецки: «Если вы меня не поймете - не моя вина... Держите все это в тайне» 11 . Таким образом, семерых евреев, в том числе и раввина, тайно провезли в столицу, где на некоторое время поселили вдоме исповедника самой государыни, а двор делал вид, что не замечает их вероисповедания 12 .

• 5 ПСЗ. Т. XI . № 8673, 2 декабря 1742 г.
• ь Сочинения императрицы Екатерины II . СПб., 1907. Т. XII . С. 570. 7 ПСЗ. Т. XVI . № 11720.
• * Bartlett R. Human Capital. The Settlement of Foreigners in Russia. 1764-1804. Cambridge, 1979. P. 90.
• 9 С 6 РИО. Т. LI.C.440.
• 10 Bartlett R. Op.cit.;nC3. T . XVIII . N9 13383. 16 ноября 1769 г. Еврейские во­ еннопленные получили позволение жить в России (см.: Гессен Ю. Закон и жизнь: Как созидались ограничительные законы о жительстве в России. СПб.. 191!.С. 18).

С появлением в Риге евреев, которым было поручено вербовать и перевозить еврейских колонистов в Южную Россию, снова встал вопрос о статусе еврейского населения Лифляндии. Бесконтроль­ ный приток евреев в Ригу «по пути в Новороссию» встревожил го­родской совет, и его члены прибегли к старой практике - открыли особую «гостиницу» для евреев за чертой города. Там всем им и по­ лагалось селиться, если только они не откупались от этого ограни­ чения сотней талеров. В 1765 г. среди жителей Риги насчитывалось 36 евреев. 8 февраля 1766 г. губернатор Броун издал патент, ограни­чивший деятельность евреев пределами Риги. Здесь им позволялось торговать некоторыми товарами (кроме всякого старья) при посред­ ничестве рижских купцов. Евреям, не купившим освобождения за сто талеров, полагалось жить вне стен Риги. В остальной Лифлян­ дии евреям не разрешалось ни селиться, ни наниматься на работу 13 .

Права евреев на постоянное проживание в Остзейских провин­ циях были более четко сформулированы в 1783 г., когда, по согла­ шению между Россией и Курляндией, это бывшее герцогство усту­ пило Лифляндии небольшой кусок земли вокруг Шлока. В 1785 г. Екатерина разрешила селиться там людям «без различия расы и ве­роисповедания». Теперь рижские евреи в основном приписывались в Шлоке. Исключение составляли лишь так называемые «шютц- юден» - привилегированные евреи, свободные от ограничения на проживание, которым разрешалось селиться в самой Риге 14 . Итак, в Л ифляндии, где уже существовало развитое организованное город­ ское сословие, а потому не было нужды искусственно увеличивать численность «третьего рода людей», Екатерина удовольствовалась скромной дозой веротерпимости, достаточной для того, чтобы по­ мочь торговле и дать людям, ею занятым, определенную защиту за­кона, но недостаточной для получения евреями статуса постоянных жителей или равных прав с населением всей Л ифляндии.

• 11 ГессенЮ. Указ.соч. С. 16-17.
• 12 Там же (цитата из письма Екатерины II к Дидро).
• 13 BuchhottzA. Geschichte der Juden in Riga. Riga. 1899. S. 64. 67-69,123-128.
• 14 ПСЗ. T. XXII. № 16146. указ генерал-губернатору Броуну от 4 февраля 1785 г. См.: Buchholtz A . Op . cit . S . 69ГГ. Речь шла об очень малых цифрах: в 1895 г. в Шлоке было всего 89 еврейских купцов и 44 мещанина.

С присоединением к России части Речи Посполитой в 1772 г. возник совершенно новый комплекс проблем. Несмотря на все страдания, которые претерпели евреи в XVII - XVIII вв. от украин­ ских казаков, польских католиков, шведских лютеран, православ­ ных русских, на этих землях все-таки сохранились крупные еврей­ ские общины, которые в ряде городов превосходили по численности христианское население 15 .

Традиционной еврейской системой организации общества, сло­ жившейся на протяжении столетий, являлся кагал - выборный орган, как правило, во главе с раввином, управлявший всеми дела­ми еврейской общины данной местности и отвечавший перед ко­ роной за уплату налогов и исполнение всякого рода повинностей. В мелких селениях имелись подкагалы. Представители кагалов иг­ рали роль лобби при польском сейме, действуя в интересах польско­ го еврейства в целом 16 .

В манифесте, которым была провозглашена аннексия белорус­ ских провинций Польши, специально говорилось и о евреях как о группе, на которую распространяются милосердие и щедрость им­ ператрицы. Им подтвердили пожалованные польскими королями права на свободное отправление ритуалов своей религии и на иму­ щество 17 . Несмотря наточто критерии определения, кто еврей, акто нет, никогда четко не формулировались, они были чисто религиоз­ными. Еврей, обращенный в христианство, в правовом смысле пе­ реставал быть евреем" 1 . Но политика России в отношении ее новых еврейских подданных разрывалась между двумя противоположными тенденциями: нужно было сохранять кагал с его властью в общине и способностью выполнять те функции, которые государство пока не в силах было взять на себя, а при этом хотелось покончить с еврейс­ кой обособленностью, которую консервировал автономный инсти­ тут кагала, и включить евреев в общероссийское городское сословие.

• 15 Гессен Ю. История еврейского народа... Т. 1. С. 58 и примеч. 33. В 1784 г. в Могилевской губернии к купечеству был приписан I 161 еврей (купцов из хри­ стиан было 321 человек), а к мещанству - 14 258 евреев (и 7126 христиан). В Полоцкой губернии проживало 467 еврейских купцов и 646 христианских, 6955 евреев-мещан и 7824 христианина. Евреи здесь составляли 2,76% от обще­ го населения и 37% городского населения. Впрочем, И. Левитац указывает на ненадежность цифровых данных (Leviiais I . The Jewish Community in Russia 1772-1844. N . Y ., 1970. P . 18).
• 16 Гессен Ю. Указ. соч. С. 30 и далее.
• 17 ПСЗ. Т. XIX . N9 13850, 16 августа 1772 г. С этих пор оскорбительное слово «жид» официально исчезло из российских указов, сменившись нейтральным словом «еврей».

Поначалу русские власти поддерживали систему кагалов и чис­ лили каждого еврея за его общиной, как любого купца или меща­ нина за соответствующим магистратом или ратушей. Он подлежал власти кагала не только в духовных делах, но и в правовых, финан­ совых и административных. Евреи платили подушную подать в раз­ мере одного рубля с души мужского пола и налог вместо рекрутс­кого набора. Евреи, проживавшие на частновладельческих землях, подлежали юрисдикции помещиков, как в польские времена.

С вводом в действие «Учреждений об управлении губерний» в новых Могилевской и Полоцкой провинциях в 1778 г. заметно уси­ лилась интеграция евреев в российское общество. Тяжбы евреев с христианами или дела по векселям теперь рассматривали магистра­ ты, если речь шла о горожанах, и нижние земские суды для сельс­ких жителей. В январе 1780 г. евреям Могилева и Полоцка позво­ лили записываться в купечество или мещанство в зависимости от размеров капитала. Еврейским купцам вместо подушной подати теперь полагалось платить налог в один процент с объявленного капитала, как и русским купцам 19 . В 1783 г. евреям велели платить те же налоги, что платило русское население, прямо в русские ма­ гистраты, которым были переданы от кагалов также функции вы­ дачи паспортов. Евреи участвовали в местных выборах 1783 г., при­чем несколько человек были избраны в органы управления. В ответ на протесты общественного мнения и даже противодействие мест­ ных чиновников Екатерина велела губернатору Могилева и Полоц­ка генералу П. Б. Пассеку проследить за тем, чтобы выбранные ев­ реи допускались к исполнению их должностных обязанностей 20 . Но антисемитизм здесь был слишком силен, в районах с преобладаю- шим еврейским населением выборы проводились по отдельным куриям, и все вместе преследовало цель исключить появление ев­ реев на крупных руководящих постах. Так, хотя в Могилевской гу­ бернии было избрано 25 евреев, в том числе семеро бургомистров или членов ратуш, ни один из них не попал в городской магистрат, хотя там проживало 375 купцов-евреев и 196 купцов-христиан, а также 2709 еврейских мещан и 2703 христианских.

• 18 Этот вопрос был четко поставлен в указе 17 октября 1776 г. См.: KlierJ.D, The Ambiguous Legal Status of Russian Jewry in the Reign of Catherine II // Slavic Review. 1976. Vol. 35. № 3. P. 804-817.
• 19 ПСЗ. Т. XX. № 14962, 7 января 1780 г.; Т. XXI. № 15130, 10 марта 1781 г.
• 20 f ecceH [ Q у К аз. соч. С. 58 и примеч. 33.

Всего двумя годами позже, в 1785 г., возник спор о гражданс­ ких правах евреев Могилева и Полоцка в связи с тем, что согласно Жалованной грамоте городам расширился спектр выборных орга­ нов, в которые евреи как члены городского сословия могли выби­ рать депутатов. Магистраты и администрация часто проявляли не­ желание наделять этими правами своих еврейских земляков. Чтобы призвать магистраты к порядку, в 1786 г. императрице пришлось направить могилевскому генерал-губернатору именной указ. Подей­ ствовал ли он, остается неизвестным. В то же самое время Екате­ рина решительно отклонила просьбу евреев сохранить их традици­онную судебную систему 21 . На повестке дня стояла ассимиляция.

Либеральные, на первый взгляд, меры, даровавшие евреям ра­ венство перед законом с христианским городским населением, на­ лагали на них такие ограничения, которых они не знали в Польше, но которые лежали на российском городском сословии. Речь идет об ограничении свободы передвижения, связанном с регистрацией в городе. Указ, по которому всем людям, приписанным к городско­ му сословию, надлежало покинуть сельскую местность и пересе­ литься в города, очень больно ударил по евреям, да, наверно, и был нацелен против них 22 . Ведь очень многие евреи обосновались в сель­ ской местности, зарабатывая на жизнь в качестве помещичьих фак­торов, арендуя винокурни и корчмы. А белорусские города в основ­ ном представляли собой жалкие скопления деревянных домов, где евреям трудно было бы расселиться и добывать средства к существо­ ванию. Еще один удар нанесло им введение в действие в Белорус­ сии в 1783 г. Устава о винокурении 1781 г., в котором подтверждался запрет на этот промысел всем недворянским сословиям - и ку­ печеству, и мещанству, и евреям 23 .

• 21 ПСЗ. Т. XXII . N° 16391, 7 мая 1786 г. Ни в одной другой европейской стра­ не, кроме Тосканы, евреи не имели таких муниципальных прав. См.: Baron S. W. The Russian Jew under Tsars and Soviets. N . Y ., 1964. P . 18.
• 11 Гессен Ю. Указ. соч. С. 74-77.

Депутаты от кагалов не раз обращались к императрице с жало­ бами на эти правовые ограничения, и наконец 7 мая 1786 г. вышел указ, явившийся самым ранним в Европе официальным признани­ ем гражданского равноправия евреев 24 . В нем признавалось, что евреи - подданные Российского государства, пользующиеся всеми правами и привилегиями, положенными им по статусу и роду заня­ тий. Им следовало разрешить арендовать винокурни и корчмы на тех же условиях, что и всем остальным. Это означало, что отныне власти станут неофициально терпеть присутствие евреев в сельской местности. Евреям позволили выбирать представителей во все го­ родские институты наравне с другими группами населения и пере­ дали их под юрисдикцию губернских судов. Кагалам оставили те функции, которые в христианских общинах выполняли мирские сходы, возложив на них ответственность за уплату подушной пода­ти. Им же предоставили решать вопросы веры и ритуала и выпол­ нять некоторые функции приказов общественного призрения.

Законодательство 80-х гг. принесло еврейским общинам извес­тную защиту и статус, по крайней мере - в бывших польских про­ винциях. Неудивительно поэтому, что когда в 1780 г. Екатерина посетила Могилев вместе с австрийским императором Иосифом И, самым пышным и ярким оказалось убранство еврейских улиц и ус­троенные кагалами иллюминации и фейерверки 25 . И все же, хотя власти, возможно, и намеревались создать серьезные предпосылки для развития еврейского городского сословия, в издаваемых ими распоряжениях нередко царила такая двусмысленность и неточ­ ность, что антисемитски настроенным губернаторам или местным властям легко было их обойти 26 .

В 90-е гг. XVIII в. в российской политике в отношении евреев произошла перемена, которая так и не получила удовлетворительного объяснения.

• 21 См.: Le Donne J. Indirect Taxes in Catherine"s Russia. II. The Liquor Monopoly //JGOE. 1976. Vol. 24. Ns 2. P. 173-207; Гессен Ю. Закон и жизнь... С. 33.
• 24 Pipes R. Catherine 11 and the Jews// Soviet Jewish Affaires. Vol. 5. № 2. P. 3 - 20; ПСЗ. Т. XXH.Jsfe 16391, 7 мая 1786 r.
• 25 С6РИО. T . I . C . 384 и далее ( Дневная записка путешествия императрицы Екатерины II »).
• 7Ь Вопрос о том. в какой степени проводились в жизнь положения майского указа 1786 г., нуждается в дальнейшем исследовании.

В декабре 1789 г. евреи Белоруссии обратились с просьбой разрешить им приписываться к купечеству за пределами Минска и Полоцка, а небольшая группа очень богатых еврейских купцов фактически обосновалась в Москве. Московское купече­ ство, не терпевшее никаких конкурентов, будь то православный крестьянин или белорусский еврей, в 1790 г. пожаловалось в Сенат на лживых и лукавых конкурентов, наносящих урон их торговле, причем подчеркнуло, что делает это не из религиозных предрассуд­ ков, а радея об интересах торговли. Жалоба московских купцов была рассмотрена Советом при Высочайшем дворе 7 октября 1790 г. В Со­ вете шла речь о том, что ни в одном законе не позволено евреям се­ литься во внутренних российских городах и что их присутствие там не приносит никакой особенной пользы. Поэтому было решено позволить евреям свободно селиться только в Белоруссии, а также в Екатерин осла вс кой и Таврической губерниях (т.е. в Крыму) 27 . Однако в это время у властей еще не было намерения ограничить права евреев на выбор места проживания в большей степени, чем у православного населения. Нельзя забывать, что, за исключением дворянства, все сословия в России испытывали большие трудности с передвижением по стране. Евреев направили в обширные облас­ ти с малочисленным населением, внутри которых они получали большую свободу передвижения, чем русские купцы в самой Рос­сии. (Потемкин приветствовал на своих землях всех переселенцев; говорили даже, что одно время он собирался создать особый «Из- раиловский» полк 28 .)

По второму и третьему разделам Польши Россия присоединила к своим владениям новые районы со значительным еврейским на­ селением (в 1793 г. - Волынь и Подолию, а в 1795 г. - Виленскую и Гродненскую губернии). На их еврейское население распростра­нили в целом те же гражданские и религиозные права, что и на бе­лорусских евреев. Но в 1794 г. Екатерина объявила о резком изме­ нении курса политики в отношении евреев. Указом 23 июня 1794 г. была вдвое повышена ставка подушной подати и налогов с еврейс­ кого населения по сравнению с христианами тех же сословий 29 .

• 27 ПСЗ.Т.ХХИ.МЬ 17006. 23 декабря 1791 г. См.также: АГС. Т. |. С 365-368.
• п О взглядах Потемкина см.: Ligne Ch . prince de . Memoires et melanges histo- riqueset litteraires. Paris. 1827. Vol. II. P. 103 ft"(письмо к Иосифу II).
• 29 ПСЗ. Т. XXIV. N9 17224, 1 июля 1794 г.; Гессен Ю. История еврейского на­ рода... Т. 1. С. 86 и примеч. 11.

Одновременно территории законного расселения евреев были рас­ ширены за счет трех малороссийских губерний (Киевской, Черни­ говской и Новгород-Северской).

Указ 1794 г. истолковывали по-разному. Ознаменовалось ли его появлением начало государственного антисемитизма? Или это была мера, нацеленная исключительно на повышение налоговых поступ­ лений во время финансового кризиса, чтобы восполнить убытки, которые несла казна из-за освобождения евреев от рекрутского на­бора? Или в указе отразился страх перед евреями как носителями и проводниками бунтарских идей Французской революции? 30 Или, может быть, этот указ отвечал желанию правительства переместить людей из густо заселенных западных пограничных областей в пус­ тынные южные районы, полученные от Порты по Ясскому миру? Ведь переселенцы получали временное освобождение от всех нало­ гов, а впоследствии это способствовало развитию одного из круп­ нейших городов русского еврейства, Одессы 31 .

С мусульманами Россию связывали гораздо более давние и тесные отношения, чем с евреями. Они начались во времена Золо­той Орды, обращенной в ислам в XIV в., и стали интенсивнее пос­ ле завоевания в XVI в. татарских ханств - Казанского и Астраханс­ кого, принесшего России многочисленных подданных-мусульман. На протяжении XVII в. государство проводило суровые меры для об­ ращения мусульман в православие и наказывало за возвращение в ислам. Мусульман же, совративших христиан с пути православия, жгли на кострах. К середине века мусульманское население почти совсем покинуло города и существовало в основном в сельских об­ щинах, сознательно замкнувшись в своем мире.

Петр I добивался перехода мусульман в православие при помо­ щи таких стимулов, как пожалование денег и шуб с царского пле­ча, освобождение от налогов или рекрутского набора, не отказыва­ясь и от принудительных мер. В 1731 г. была учреждена Комиссия для крещения иноверцев Казанской и Нижегородской губерний и других мест, а в 1740-е п. ее переименовали в Канцелярию офице­ ра от новокрешенеких дел. Она ведала гражданской и религиозной администрацией исламских об шин в целом. Эти функции в мусуль­ манских районах Канцелярия исполняла крайне грубо: похищали детей, насильно крестили взрослых, разрушали мечети 32 .

• 30 Р. Пайпс особо выделяет этот последний аспект политики Екатерины (Pipes ft . Op . cit .). Но я нахожу его аргументы неубедительными, так как при­ сутствие евреев в Москве, конечно, было бы менее опасным, чем в погранич­ ных областях империи. Тот факт, что всем иностранным евреям было в 1792 г. приказано покинуть Россию, отражает, скорее, подозрительность в отношении иностранцев вообще, а не только евреев.
• 31 Спедует отметить, что евреи продолжали оставаться свободными от рекрут­ ского набора (при уплате особого налога) (ПСЗ. Т. XXIII . № 17432, 21 января 1796 г.).

Первым шагом Екатерины в отношении ислама было упраздне­ ние Канцелярии офицера от новокрещенских дел в 1764 г." Креще­ных татар уравняли по положению с остальными государственны­ ми крестьянами, освободив их еще на три года от подушной подати и рекрутчины. Но как только новообращенные татары перестали испытывать давление со стороны Канцелярии, они начали масса­ ми отпадать от православия и возвращаться к исламу. Новая пози­ция правительства в отношении мусульман снова проявилась в де­ кабре 1766 г., когда татарскому населению Урала и Поволжья было предложено направить депутатов в Уложенную комиссию 34 . Депу­ таты прибыли в Москву, снабженные, как положено, наказами из­ бирателей, в которых излагались их нужды и печали. Большая часть наказов носила экономический характер. Среди них были жалобы на захват земель, на ограничение хозяйственной деятельности та­ тарского населения, но шла речь также и о религиозных гонениях. Депутаты от мусульман просили снять все экономические ограни­чения, восстановить в правах татарскую знать, узаконить исламс­ кую веру 35 . Во время дебатов двое депутатов-мусульман резко вос­противились предложению рассматривать свидетельства мусульман под присягой на тех же основаниях, что и свидетельства русских раскольников, и настаивали на полной правомочности клятвы на Коране 36 .

На саму императрицу Казань во время поездки 1767 г. произве­ ла очень благоприятное впечатление. Как писала она Никите Панину 27 мая, этот город был достоин стать столицей какого-нибудь царства. Она поселилась в купеческом каменном доме, где были «девять покоев анфиладою, все шелком обитые, кресла и канапеи вызолоченные, везде трюмо и мраморные столы под ними» 37 . На­ходясь в Казани, Екатерина принимала делегации разных сословий и разрешила строить мечеть 38 .

• и Lemercier Quetquejay С. Les Missions Orthodoxes en Pays Musulmans de Mo- yenne et Basse Volga, 1552-1865//CMRS. 1967. Vol. Vlll.Nb 3. P. 369-403;2en- kovskyS. A. Pan-Turkism and Islam in Russia. Harvard University Press , I960.
• " ПСЗ.Т. XVII . № 12721, 2 апреля 1764 r .
• 14 Среди 52 депутатов от нерусского населения было двадцать татар и двое башкир. Трое из этих татар были христианами и 17 мусульманами. См.: Фло- ровскийА. Л Состав законодательной комиссии 1767-1774 гг. Одесса. 1915. С. 469.
• ib Некоторые из этих наказов были опубликованы в изд.: СбРИО. Т. CXV . С. 304 и далее. Они свидетельствуют о скоординированности действий различ­ ных групп мусульманского населения Казанской губернии.
• * Там же. Т. XIV . С 135. 156-159.

Указ о веротерпимости, если можно так назвать этот документ, появился в 1773 г. именно по поводу строительства мечетей и стал началом нового периода в жизни мусульманской обшины России 39 . Религиозные преследования официально прекратились, сменив­ шись пассивной веротерпимостью. Затем последовал указ 1776 г., отменивший ограничения экономической деятельности татар 40 . Когда к России был присоединен Крым, здесь начали проводить более последовательную политику - вероятно, в значительной мере благодаря тому, что Екатерина и Потемкин полностью сходились во взглядах на эти проблемы. Оба они понимали, что необходимо привлечь на свою сторону религиозную и светскую верхушку Кры­ ма, где имелось около полутора тысяч мечетей, а 25% земель при­ надлежало мечетям и различным культовым учреждениям 41 . Поэто­му существующие исламские структуры российские власти оставили без изменений, а православной церкви не велели вмешиваться в местные духовные дела.

Инициатива создания центральной администрации мусульман­ ского населения России принадлежит предприимчивому оренбур­ гскому губернатору Игельстрому, который пришел к заключению, что, оказывая поддержку исламу, Российское государство могло бы отучить татарские племена от их кочевых обычаев. Осенью 1785 г. Екатерина согласилась с рекомендациями Игельстрома, в резуль­ тате чего началось строительство многочисленных мечетей, кара­ ван-сараев, медресе 42 . В 1786 г. мусульманские школы подчинили ведению Комиссии по заведению в России народных школ, кото­рой было поручено печатать учебники для мусульман за счет русского правительства на русском и татарском языке, отныне полу­ чившем права официального языка мусульман России 43 . Наконец, в 1788-1789 гг. была учреждена центральная администрация всех мусульман Российской империи, сначала размешавшаяся в Орен­ бурге, а затем в Уфе. Это был орган, параллельный Святейшему синоду для православных, хотя и не получивший такого же статуса. Он имел форму верховной ассамблеи мусульманского духовенства и ведал надзором за религиозной жизнью, контролировал профес­ сиональную подготовку духовенства, раздавал назначения муллам, инспектировал школы при мечетях. Духовная ассамблея рассмат­ ривала вопросы вероучения, дела о браках и разводах. Гражданские дела, касавшиеся мусульман, должны были передаваться на рас­ смотрение в русские светские суды. Мусульманский муфтий, или глава Духовной ассамблеи, как и другие высшие мусульманские должностные лица, получил дворянство и право владеть имениями с мусульманскими крестьянами. Допускать в Россию мулл и улемов из Османской империи или из Бухарского ханства запрещалось 44 .

• ¦" С6РИО. Т. X . С. 202.
• и Zenkovsky S . A . Op . cit . P . 17.
• 39 ПСЗ. Т. XIX . № 13996. См. выше, с. 802.
• 40 ПСЗ. Т. XX . № 14540. 22 ноября 1776 г.
• 41 См.: Fisher A. W. Enlightened Despotism and Islam under Catherine II // Slavic Review. 1968. Vol. XXVII. P. 542-553.
• 42 ПСЗ. T. XXII. Nb 16255, 4 сентября 1785 г.

Грамота мусульманской Духовной ассамблее служила законо­дательной основой и оформлением религиозной и культурной жиз­ ни мусульманства России до большевистской революции 45 . Она создала систему ассимиляции татар-мусульман в Российском госу­ дарстве при помоши и силами их собственных руководителей. На этой стадии задача культурной «русификации» преследовалась лишь настолько, насколько это было необходимо для осуществления ад­ министративного контроля. Официальным языком Духовной ас­ самблеи мусульман провозгласили русский (с переводом на татар­ ский), но во всех других случаях внутри мусульманской общины сохранилось неограниченное применение национальных языков.

Прекращение религиозного противостояния и включение му­ сульманской элиты в русскую государственную систему весьма спо­ собствовало развитию областей с татарским населением и установ­ лению в них спокойствия. Постепенно местная знать утратила прежнее значение, а когда главным занятием татар стала торговля со Средней Азией, среди них сложился мощный купеческий слой, которому пошел на пользу новый порядок 46 .

• 43 Рескриптами от 25 февраля 1782 г. и 2 мая 1784 г. было разрешено строи­ тельство мечетей на землях киргиз-кайсаков (Lemercier - Quelquejay С. Op . cit . Р. 393).
• 44 См.: ПСЗ. Т. XXII . № 16710, 22 сентября 1788 г.; N° 16711; Т. XXIII . N ? 16759, 20 апреля 1789 г.

Имея дело с евреями и мусульманами, Екатерина И пользо­ валась совершенной свободой рук: одно из этих религиозных сооб­ ществ, иудейское, вообще не имело верховного главы, а второе, мусульманское, формально подчинялось турецкому султану как ха­ лифу, но Россия могла себе позволить его игнорировать. Более сложные проблемы возникали с католической общиной, потому что у католиков был верховный глава за пределами России, и с его ав­ торитетом нельзя было не считаться.

В XVII в. приток в Россию иностранцев, среди которых было много шотландце в-католиков, вроде Патрика Гордона, вызвал не­ обходимость в католических церквях и школах. В 1685 г. пара отцов- иезуитов сумела неофициально открыть церковь и школу, но пат­ риарх Иоаким уговорил Петра I в 1689 г. иезуитов изгнать. Обшир­ная программа привлечения на русскую службу иностранных спе­циалистов привела Петра I к решению в 1702 г. проводить полити­ ку широкой веротерпимости (хотя и ограниченной христианскими вероисповеданиями), запретив, однако, любые формы прозелитиз­ ма. Понемногу в России начали появляться члены различных като­ лических орденов, а пасторам позволяли проживать в частных до­ мах в роли капелланов или духовных наставников 47 . В 1721 г. были разрешены смешанные браки при условии, что православных супругов не будут обращать в другую веру, а детей станут воспитывать в православии 48 .

• 46 Оборот торговли со Средней Азией возрос с 83 000 руб. в 1773-1777 гг. до 624 000 руб. в 1793-1797 гг. и до 11 336 000 руб. в 1830 г. (Zenkovsky S . A . Op . cit . P . 20). Русские историки XIX в., например Д. А. Толстой, резко критиковали эту политику веротерпимости и старания властей добиться «обрусения» татар при помощи татарских мулл. Ср. работу Э. Фишера (Fisher A . W . Op . cit . Р. 551), где приведены выдержки из предпринятого Д. А. Толстым издания бумаг гра­ фа О. А. Игельстрома (РА. 1886. № 11. С. 346).
• 47 История католичества в России изучена II . Пирлингом (Pieriing P . La Russie et le Saint Siege . Paris , 1912. Vol . I - V) и Д. А. Толстым { Толстой Д. А. Римский католицизм в России: Историческое исследование. СПб., 1876. Т. I - И), чья работа впервые вышла на французском языке в 1863-1864 гг. Пирлинг смот­ рит на дело как завзятый папист, а Толстой - как православный русский на­ ционалист. Часто бывает трудно свести воедино их версии тех или иных собы­ тий, но все же такая попытка предпринята в данной работе. М. Морошкин, подобно Д. А. Толстому, был решительно настроен против иезуитов (Морош­ кин М. Иезуиты в России в царствование Екатерины II и до нашего времени. СПб., 1867-1870. Ч. 1-11). Ср. также: ZatkoJ.J. The Organizatin of the Catholic Church in Russia, 1772-1874//SEER. 1965. Vol . LV 1 II . № 101. P . 303-313.

Католическим общинам в России, кажется, исключительно не везло с выбором священников. Здесь происходили вечные раздоры между духовенством и верующими, между священниками разных орденов, причем, как правило, из-за церковных средств и имуще­ства, а за справедливостью обращались к русским властям. Самая крупная из этих недостойных склок произошла вскоре после вос­ шествия Екатерины на престол, в 1766 г. 49 Императрица с удоволь­ ствием вмешалась в это дело и, не советуясь ни с какими католи­ ческими авторитетами, 12 февраля 1769 г. издала свой «Регламент, данный Сактпетербургской римско-католической церкви» в Рос­ сии. В нем она заявила о намерении не вмешиваться в вопросы ка­ толического вероучения, а далее предписала разрешить пребывание в России шестерых священников-францисканцев. Императрица постановила, что католическая община должна выбирать себе гла­ ву и в помощь ему восемь синдиков, или старшин, для решения финансовых проблем; что нужно открыть школу для детей-католи­ков (которую не разрешалось посещать ученикам других вероиспо­ веданий); что принадлежащие католикам здания и имущество ос­ вобождаются от городских налогов; что католические священники обязываются не заниматься прозелитизмом и, наконец, что все спо­ ры следует передавать на рассмотрение в Юстиц-коллегию по де­ лам Лифляндии, Эстляндии и Финляндии (которая уже ведала де­ лами лютеран)* 0 .

Тем самым Екатерина 11 отвергла право Рима назначать священ­ ников или контролировать католическое имущество в России. Для русского православного историка, каким был Д. А. Толстой, ее по­ литика воплощала мудрое утверждение государственного контроля над римско-католической общиной в России, защищенной теперь от произвола ее духовенства 51 . С точки зрения католического исто­ рика П. Пирлинга, эта же мера представала как пример русского деспотизма, отнявшего у Рима право назначения священников. Она никогда не признавалась законной со стороны папского престола (среди прочих причин и потому, что подрывала главенство Рима, поощряя участие выборных представителей обшины в управлении ее делами). Тем не менее, несмотря на старания Рима в последую­ щие годы заставить Екатерину смягчить эти меры, «Регламент» 1769 г. был принят на практике и даже пережил конкордат, заклю­ ченный между Россией и Римом в 1847 г."

• 48 ПСЗ. Т. VI . JSfe 3814, 18 августа 1721 г. (о разрешении шведским военно­ пленным жениться на русских женщинах). Закон был принят для того, чтобы выдать цесаревну Анну Петровну за герцога Голштинского.
• 44 Там же. Т. XVII . № 12776, 6 ноября 1766 г.
• 50 Там же. Т. XVIII . № 13251. 13252.
• ""¦ Толстой Л А. Указ. соч. С. 178-179.

Первый раздел Польши и здесь полностью изменил прежнюю картину. Под властью России вдруг оказалось примерно 100 тыс. подданных-католиков, а также около 800 тыс. униатов. Это стави­ло перед русским правительством тройную проблему. Во-первых, следовало обеспечить независимость католических общин Белорус­ сии от польской католической иерархии. Во-вторых, необходимо было создать новую иерархию и структуру церкви восточнокатоли- ческого вероисповедания, а также урегулировать отношения меж­ду этой новой церковной организацией, Российским государством и папским престолом. В-третьих, Россия почти сразу столкнулась с вопросом, подчиняться ли папскому постановлению о роспуске ордена иезуитов, объявленному под давлением Франции и Испании буллой Dominus ас Redemptor от 21 июля 1773 г. (по новому стилю).

В манифесте о присоединении Белоруссии Екатерина обещала уважать веру ее населения, а сентябрьским 1773 г. договором с Польшей обязалась сохранять неизменными позиции католичества. Однако успевшая прочно укорениться российская традиция главен­ ства государства над церковью с неизбежностью означала, что го­ сударыня по-своему истолкует понятие status quo и устранит всякий независимый от государства внешний (или внутренний) контроль над институтами католической церкви. Это означало, что российс­ кие католики будут пользоваться свободой отправления церковных обрядов, а государство не станет вмешиваться в вопросы вероуче­ния, но при этом те принципы, которыми регулировались отноше­ния между государством и православной церковью, будут теперь управлять и его отношениями с римско-католическим вероиспове­ данием. В известном смысле политика России в отношении като­ ликов носила еще более произвольный характер, потому что у ка­ толиков не было даже такого органа, как Святейший синод, способ­ ного выступать посредником между паствой и властью.

• " Pierling P. Op. cit. Vol. V. P. 16.

Итак, совершенно игнорируя Рим и не советуясь с католичес­ ким духовенством, 14декабря 1772 г. императрица издала указ, оп­ ределивший статус римских католиков в Белоруссии и по всей Рос­ сии, полностью изъяв их из-под власти польских епископов и аб­ батов. Отныне учреждалось новое Могилевское епископство, куда назначили епископа Станислава Сестрекцевича-Богуша. Все като­ лики Российской империи подчинялись Могилевскому приходу, где бы они ни жили, а все римско-католические монастыри передава­лись под власть епископа Сестренцевича (что шло вразрез с обыч­ ной католической практикой). В помощь епископу избиралась кон­ систория (наподобие протестантской) для управления церковным имуществом согласно Уставу 1769 г. Епископ получил поистине царское казенное жалованье- 10 тыс. руб. в год. В тяжбах, некаса­ ющихся вопросов веры, судами для католиков первой и второй ин­ станций назначались Юстиц-коллегия по делам Лифляндии, Эст- ляндии и Финляндии и Сенат. Имущество монахов, не присягнув­ ших русской императрице, а также монастырей на бывших польских землях подлежало конфискации. В 1786 г. католической церкви за­ претили приобретать имения, хотя отдельным священникам и епис­ копам все еще позволялось владеть землей как частным лицам 53 . Кроме того, Екатерина ввела практику, впоследствии подтвержден­ ную официальным указом, - не допускать вступления в силу на территории России папских булл и бреве прежде, чем их рассмот­ рит Сенат 54 .

Эти действия ни с кем не считавшейся императрицы, по соб­ ственному произволу устраивавшей дела католической церкви в России, оскорбляли папство, в особенности такие шаги, как назна­ чение епископа императорским указом, установление размеров епархии и правовое подчинение церкви власти светской Коллегии. Епископ Сестренцевич, нуждавшийся в конфирмации от папы, бе­ зуспешно маневрировал между Санкт-Петербургом и Римом, по мере надобности подправляя свои донесения. Но папа мало что мог сделать, так как находился в неловком положении - ему нужна была помощь Екатерины в подавлении ордена иезуитов.

• " ПСЗ. Т. XVIII . № 13580; Т. XIX . .N9 14073, 22 ноября 1773 г.; Т. XXII . N° 16616, 26 января 1788 г.; Толстой Д. А. Указ. соч. С. 43. Известно, что поли­ тика Екатерины II в отношении польской церкви формировалась под влияни­ ем 3. Г. Чернышева (генерал-губернатора двух новых губерний), Сальдерна, ведшего тогда переговоры в Польше, и Г. Н. Тенлова, который и в этой облас­ ти показал себя ревностным приверженцем идей Просвещения.
• 44 Толстой Д. А. Указ. соч. С. 22; ПСЗ. Т. XXI . Si 15326.

На польских землях, аннексированных Россией, размещались четыре иезуитские коллегии, две резиденции и четырнадцать мис­ сий, втом числе крупная иезуитская коллегия в Полоцке, основан- ная Стефаном Баторием, с библиотекой в 35 тыс. томов. В них слу­ жило около 200 иезуитов, в том числе 98 священников 35 . Поначалу Екатерина велела 3. Г. Чернышеву, генерал-губернатору Могилев- ской и Полоцкой губерний, присматривать за иезуитами «яко за коварнейшими из всех латинских орденов» 56 . Впрочем, иезуиты, казалось, были готовы подчиниться приказам из Рима и свернуть свою деятельность. Троих из них, присяпгувших на верность Рос­ сии, вызвали в Санкт-Петербург, и Екатерина была приятно удив­ лена их блестящим умом и светским обхождением 57 .

При дворе теперь начали обсуждать, как быть с иезуитами. Граф Захар Чернышев хотел, чтобы все осталось как прежде, потому что ценил иезуитов за их умение учить и воспитывать. Того же мнения, судя по всему, придерживался и Г. Н. Теплов. Но Н. И. Панин был невысокого мнения об этом «сектантском сборище святых отцов, которые к вящему своему позору плохо справляются с обучением юношества» 58 . Можно лишь гадать, на каком решении остановилась Екатерина в этот момент. Разумеется, было бы трудно заменить чем- то иезуитские коллегии, не «ввозя» новых священников из Польши или еще откуда-нибудь, поэтому она могла почесть за лучшее при­ влечь к себе тех, кого отверг Рим. С другой стороны, нельзя недооце­ нивать, как велико было искушение покрасоваться мощью России перед папством. Екатерина относилась к Риму во многом так же, как Мария Терезия, но, будучи православной государыней, она могла позволить себе и поиронизировать над Святейшим престолом.

В ноябре 1773 г. русская императрица решила не вводить в дей­ствие на своих территориях папскую буллу о роспуске ордена иезу­ итов. Как сказал Захар Чернышев тем иезуитам, которые уже при­готовились подчиниться Риму, «поверьте, святейшие владыки еще когда-нибудь будут нам благодарны за то, что мы вас уберегли» 59 .

• 55 Морошкин М. Указ. соч. С. 53-54 и примеч. 3 к с. 54.
• 56 ПСЗ.Т. XVIII . № 13808.
• 57 Толстой Д. А. Указ. соч. С. 45.
• 58 Н. И. 11анин - О. М. Штакельбергу. 23октября 1779 г. // СбРИО. Т. I . С. 478.
• 59 PierlingP. Op. cit. P. 52.

Итак, пока папа Пий VI уговаривал Екатерину умерить реоргани- заторский пыл в отношении католической иерархии и, под давле­ нием Бурбонов, добивался запрета деятельности иезуитов в ее вла­ дениях, императрица создавала для них привилегированное поло­ жение в Российской империи. Единственные из всех религиозных орденов, они были исключены из юрисдикции епископа Сестрен- цевича. Иезуиты избирали собственного отца-провинциала и сами распоряжались своим имуществом. Еще более дерзкий шаг был сде­ лан в 1777 г., когда Екатерина разрешила открыть в Полоцке иезу­ итский новициат, служивший ордену источником пополнения 60 . В 1780 г. по случаю встречи с императором Иосифом II императри­ ца посетила иезуитскую коллегию в Полоцке и была поражена их деятельностью. До конца своего царствования она покровительство­вала иезуитам. Вое старания Рима оспаривать се решения или прий­ ти с ней к сделке решительно пресекались. По словам императри­ цы, она защищала орден иезуитов, как «общество, толико выгодное для того края, и, конечно, полезнейшее других институтов монашес­ ких Римских, кроме праздности и отлучения себя от всякого граж­ данского взаимного пособия, ничего иного не заключающих» 61 . Покровительство ее зашло так далеко, что она велела изъять из об­ ращения чрезвычайно критическую «Историю ордена иезуитов», напечатанную Н. И. Новиковым в начале 80-х гг. 62

К середине 70-х гг. различными маневрами удалось вынудить папу признать Сестренцевича епископом Могилевским, но Екате­ рина хотела добиться для него более высокого сана. Она всегда мог­ ла надавить на Рим, припугнув католиков восточного обряда. Как большинство ее современников из православных должностных лиц и последующих православных историков, императрица считала униатскую веру уродливым гибридом из догматов одного вероиспо­ ведания и обрядов другого, искусственным сооружением, приду­ манным специально для того, чтобы отвращать население Белорус­ сии от его приверженности Москве, ведь волку в овечьей шкуре лег­ ко сбить доверчивую паству с пути истинного. Униатский епископ Смогожевский после первого раздела остался в Польше, и Екате­рина, естественно, не признала авторитет епископа, находящегося вне границ ее государства.

• 60 См. рассмотрение этого вопроса у Пирлинга { ibid . Р. 95 ff) и у Д. А. Тол- стого(7алстойД/).Указ.соч.С. 19), а также: ПСЗ. Т. XIX . № 14582, 16/27 фев­ раля 1777 г.
• 61 Екатерина II - О. М. Штакельбергу в Варшаву, 14февраля 1780 г.//СбРИО. Т. I . C . 488.
• 62 Толстой Д. А. Укач. соч. С. 83 и далее; письмо Екатерины II неизвестному лицу, написанное ло 23 сентября 1784 г // С6РИО. Т. XXV 11. С. 338.

Подходя к униатам точно так же, как к римским католикам, она учредила новое униатское Полоцкое епис­ копство, обладавшее юрисдикцией над всеми униатами Российской империи и над монахами униатского базилианского ордена. Управ­ ление униатским имуществом осуществлялось отныне согласно Уставу 1769 г. Но императрица оставила униатскую епископскую кафедру вакантной, а пока руководство осуществляла консисто­ рия 63 . Когда же папа стал требовать назначения епископа для униа­ тов, Екатерина в ответ попросила рукоположить Сестренцевича в сан архиепископа. Но папа медлил, и тогда она сама возвела Моги­ леве кую католическую епархию в ранг архиепископства, а Сестрен- цевич-Богуш был 20 февраля 1782 г. поставлен во главе ее. Теперь пришла очередь Екатерины просить у папы мантии для нового ар­хиепископа, который вызывал в Риме глубокое недоверие как по­ тенциальный « nuovo papa dell " impero russo » - «новый папа Россий­ ской империи». Именно этим Екатерина теперь и пугала Рим. В со­ ставленном в резких выражениях рескрипте своему посланнику в Польше, графу Штакельбергу, через которого там велись перегово­ ры с папским нунцием, она заявила, что, если ее пожеланиям не пойдут навстречу, Папа Римский лишится в России всякого влия­ ния, римско-католическая церковь будет запрещена как несовмес­ тимая с законами Российского государства, а Белоруссия будет по­теряна для Рима навсегда, потому что ее народ ждет лишь сигнала, чтобы объявить себя православным 64 .

Угроза подействовала, и в январе 1783 г. Рим сдался. В Россию был направлен папский легат, и 15/26 декабря 1783 г. было подпи­ сано окончательное соглашение по поводу архиепископства Моги- левского. Новый архиепископ был рукоположен в сан 10 января 1784 г. Но и тут Екатерина сумела добиться изменения в формули­ровке клятвы, приносимой архиепископом. Формула: «Я стану всеми силами преследовать и разить еретиков, раскольников и бунтов­ щиков против Господа нашего и против его нареченных наместни­ ков [т.е. пап. - Авт.]», как заявила императрица, противоречила суверенным правам Российской империи и наносила ущерб «не­ отъемлемому уважению, которое религия, лишь терпимая, обязана в данном случае оказывать главенствующему вероисповеданию в той стране, где она нашла прибежище» 65 . Тогда текст архиепископ­ ской присяги соответствующим образом подправили.

• 63 Pierling P . Op . cit . P . 116 flf ; ПСЗ.Т. XXI . № 15326, 17/28 января 1782 г. Ар­ хиепископ получил неограниченную власть над белым и черным католическим духовенством в Российской империи. Сам он находился в прямом подчинении Сенату, а потом и императрице. Этот указ в 1792 г. сторонники конституцион­ ного устройства церковной иерархии во Франции приводили как пример уступ­ ки. сделанной папством, одобрившим «гражданскую организацию* духовенства (PierlingP . Op . cit . Р.144).
• 64 Ibid . Р.!23;СбРИО. Т. I . С. 525, 4 ноября 1782 г.

В уступчивости Рима не последнюю роль сыграло назначение Екатериной в 1784 г. униатского епископа Ираклия Лисовского гла­вой всего белого и черного униатского духовенства России. Доволь­ ная Екатерина не замедлила потребовать кардинальской шапки для Сестренцевича, но тут папа ей отказал на том основании, что в стра­ ны, где правят некатолические монархи, кардиналы не назнача­ ются 66 .

Второй и третий разделы Польши не вызвали качественных пе­ ремен в политике Екатерины, но невероятно расширили сферу ее применения. Россия поглотила шесть римско-католических и четы­ ре униатские епархии. Императрица, опять по собственной иници­ ативе, учредила три новые католические епархии на руинах пре­жних, а именно - Инфлянцкую (с кафедрой в Вильно), Пинскую и Летичевскую. Новые епископы состояли на казенном жалованье в 3-4 тыс. руб. в год и были поставлены в равное положение с ар­ хиепископом Могилевским 67 . Положение униатов стало крайне уяз­ вимым. Если когда-то они преследовали православных, то теперь пришла их очередь терпеть притеснения. Вскоре во всей Подолии не осталось ни одной униатской приходской церкви. Многие уни­ атские приходы стали излишними и упразднялись по мере того, как их паства «стадами возвращалась» в православие. Лишь постоянное присутствие иезуитов, как утверждает историк Д. А. Толстой, помешало всей Белоруссии перейти в православие 68 . Четыре униатских епископства на бывших польских землях теперь были просто упраз­ днены, а вся униатская общи на подчинена епископу Полоцкому Ираклию Лисовскому. О папском утверждении этих самоуправных шагов Екатерины зашла речь уже при Павле I , когда переговоры вел папский легат архиепископ Литта 64 .

• 65 Толстой Д. А. Указ. соч. Приложение. С. 6, 36 и примеч. 2. Екатерина так­ же приказала опустить одну фразу в тексте клятвы, гласившую, что архиепис­ коп обязуется не отчуждать церковное имущество без разрешения Папы Рим­ ского. Одобрение поправок, намеченных императрицей, было даровано папой в двух бреве от 17 января 1784 г.: « Pastoralis Sollicitudo » (его датировали задним числом, 26 апреля 1783 г.) и « Onerosa pastoralis officii » (датировано 19 декабря 1783 г.). См.: Sipovic С. The Diocese of Minsk, its Origin, Extent and Hierarchy// Journal of Belorussian Studies. 1970. Vol . II . № 2. P . 177 ft *.
• 66 Толстой Д. А. Указ. соч. С. 38.
• 67 Там же. С. 44; ПСЗ. Т. XXIII . № 17370, 17380, 6 сентября 1795 г.

В итоге императрица, то ли под влиянием светского духа Просве­ щения, то ли, что кажется вероятнее, движимая русской традицией подчинения церкви государству, наладила существование католичес­ ких общин у себя в империи так, как ей было угодно. Она оставила за государством право определять, какие вопросы относятся к сфере вероучения и ритуала, чтобы в них не входить, а какие касаются орга­ низации и финансов общины, на которые распространила государ­ ственный контроль. Она также утвердила право государства опреде­ лять размеры приходов, решать, кто ими будет руководить, а также назначать епископа. Императрица передала неправославные общи­ ны под юрисдикцию русских светских судов и сделала государство посредником между папой и католической иерархией в пределах гра­ ниц России, даже в таких традиционно католических областях, как аннексированные польские земли 70 .

С протестантскими общинами подобных проблем не возни­ кало. И не потому, что православная церковь одобряла Реформа­ цию, нет: когда протестанта крестили в православие, он должен был совершенно недвусмысленно предатьЛютера проклятью. Конфлик­ ты между православными и протестантами несколько раз приводили к насилию и разрушению протестантских церквей, но потом их отстроили заново в пригородах Москвы, за кольцом городских стен, куда перенесли иноземную слободу в 1652 г. С отменой Нантского эдикта в 1685 г. последовал эдикт о терпимости в отношении про­ тестантов, а в 1689 г. гугенотов пригласили селиться в России. Петр Великий утвердил статус протестантов в России манифестом, обра­ щенным к иностранцам, 1702 г., в котором обещал уважать свобо­ ду совести. При Петре 1 число протестантов в пределах России рос­ло очень быстро, и не только благодаря иммиграции, но и в резуль­ тате завоевания Остзейских провинций, а также появления много­ численных шведских военнопленных, решивших осесть в России. Многие высшие государственные сановники из петровского окру­жения тоже были протестантами. К неудовольствию православной церковной иерархии Петр даже пожаловал Лифляндии, Эстляндии и Восточной Финляндии право сохранить лютеранство как государ­ ственную религию.

• 68 Д. А. Толстой утверждает, что русским властям было велено силы не при­ менять. Но трудно поверить в то, что на аннексированных польских землях по­ чти 3,5 млн человек обратили из униатской веры в православную, не применив никакого давления.
• 69 Sipovic С. Op. cit. Р. 181-182.
• 70 Екатерина твердо намеревалась поступать в Польше так же, как в Белорус­ сии. т. е. уничтожить все монастыри, посвященные созерцательной жизни, как «праздные и бесполезные», а сохранить лишь те. что занимались полезными для общества делами. Лишь смерть помешала ей осуществить эти меры. Отноше­ ние русских чиновников к церковному имушеству отражено в словах князя Н. В. Репнина, псковского губернатора, полагавшего, что имущество монасты­ рей есть государственное имущество, пожалованное им для богослужебных целей. То. что немалая доля церковного имущества была пожертвована част­ ными лицами, ему. очевидно, в голову не приходило {Толстой Д. А. Указ. соч. С. 45-46. 48. примеч. 2).

Религиозные общины Прибалтийских областей были организо­ ваны в консистории и подчинены Юстиц-коллегии по делам Лиф­ ляндии, Эстляндии и Финляндии. Никакой другой единой общей организации лютеранских и реформатских общин не существовало, они оставались независимыми друг от друга и набирали себе священ­ ников в Германии. Во второй половине XVIII в. протестантские об­щины стали гораздо многочисленнее в результате политики разви­ тия колоний и роста числа немецких поселений в России. К 1790 г. в Санкт-Петербурге проживало в обшей сложности около 20 тыс. про­тестантов различного толка, а «Петершуле» - школа при лютеранс­кой церкви Св. Петра - славилась ученостью наставников 71 .

Оставалась еще одна религиозная община, главой которой вы­ ступал иноземный государь, а именно - англиканская. Но никто из русских правителей XVIII в. не пытался установить государствен­ ный контроль над этой общиной, являвшейся, в сущности, самым настоящим английским клубом. Впервые самостоятельная англи­канская конгрегация образовалась в 1706 г. в Москве, но в 1723 г. переместилась в Санкт-Петербург, когда английскую факторию перевели из Архангельска в новую столицу. С этих пор именно ан­ глийская фактория или Русская компания назначали и содержали на свои средства капелланов британского землячества и вместе вы­ делили средства на строительство небольшой церкви и дома для священника в Санкт-Петербурге, открывшихся в 1754 г. Один из ее настоятелей, преподобный Дэниэл Дюмареск, назначенный надол- жностьв 1747 г. и проживший в России с перерывами до 1762 г., был хорошо знаком Екатерине И. Она советовалась с ним по поводу вос­ питания великого князя Павла, а в 1764 г. послала за ним, чтобы при­ гласить в комиссию для разработки образовательной реформы 72 .

• См.: Amburger Е. Geschichte der Protestantismus in Russland. Stuttgart . 1961.

Большинство англиканских священников были людьми заслу­женными, а двое из них особенно отличились благодаря успехам в деле ознакомления британской публики с Россией и русской пра­ вославной церковью. Джон Глен Кинг в 1772 г. издал книгу «Обря­ ды и церемонии греческой церкви в России», а Уильям Тук, про­ служивший священником в Санкт-Петербурге с 1771 по 1792 г., перевел на английский язык многие сочинения о России и сам со­стоял членом Вольного экономического общества.

Политические события не сказывались на положении англикан­ ской общины в России, так как, не будучи ни в коем случае офици­ альным институтом, местная англиканская церковь служила в ка­кой-то мере посольской церковью, с особой скамьей для британс­ кого посла 73 .

Не только иноземным вероисповеданиям пошла на пользу ат­ мосфера сравнительной веротерпимости в 70-е гг. XVIII в. Прини­ мались и меры к тому, чтобы привлечь на сторону властей старове­ ров, как имевших священников, так и «беспоповцев», игравших важную роль в экономическом развитии России. В самом деле, их роль сравнивали с вкладом английских пуритан и кальвинистов на континенте в развитие европейской экономики.

Главные центры старообрядчества начиная с 70-х гг. формиро­ вались в Москве. Одна из самых крайних сект, отрицавшая частную собственность, наследование мирских благ и идущие с Запада из­ лишества - табак, картофель, алкоголь, чай, европейское платье, основала в 1771 г. общину вокруг своего кладбища в подмосковном селе Преображен с кое. Параллельно обосновалась в Рогожске по­повская обшина. Эти поселения с молчаливого согласия императ­ рицы активно поддерживал Григорий Орлов. Старообрядческие кладбища, служившие общественными, религиозными и благотво­ рительными центрами общин, вскоре превратились в источники финансовой и предпринимательской силы. Все больше староверов стекалось обратно в Москву. Их аскетический образ жизни, рели­гиозная и нравственная дисциплина, строгое соблюдение обычаев скоро позволили им накопить капитал. В старообрядческих общи­ нах по всей России у них образовалась сеть надежных деловых аген­ тов. У староверов даже был собственный тайный язык. Все это объясняет все более и более важную роль, которую играли старове­ ры (происходившие из крепостных или государственных крестьян) в таком крупном ткацком центре, как Иваново, в промышленнос­ ти и торговле всего Юга России, на Урале 74 .

• 73 См. гл. 31.
• 73 См.: Cross A.G. Chaplains to the British Factiry in St. Petersburg 1723-1813// Ruropean Studies Review. 1972 Vol 2. № 2. P . 273-287 (а также см. ссылки, при­ веденные автором этой статьи, на его собственные работы и другие издания).

Проводимая Екатериной политика в отношении староверов, которую, судя по всему, заложил на Украине Румянцев, а встолице проводил Потемкин, заключалась в компромиссе, согласно кото­ рому староверам разрешалось придерживаться собственного риту­ала, признавая при этом авторитет православной церкви. Это тече­ ние было известно в России как «единоверие». В 1781 г. начались первые дискуссии в Малороссии с участием староверческого попа Никодима и продолжились в Петербурге с участием Потемкина. Требование староверов о том, чтобы все они были переданы под началоединого епископа, подчиненного непосредственно Синоду, независимо от места их проживания, Потемкин отверг как проти­воречащее церковным законам. Но светлейший князь нашел спо­ соб пойти навстречу пожеланиям староверов, когда была учрежде­ на новая Крымская епархия в его собственной Таврической губер­нии, и всех староверов возглавил единый епископ. Тем самым они избегали юрисдикции местных православных иерархов там, где про­ живали. Потемкин питал склонность к старой вере и хотел поско­ рее заселить свои обширные пустующие земли, а потому в 1785 г. построил единоверческий монастырь и несколько староверческих приходских храмов в Крыму, стремясь привлечь их на поселение. Положение староверов улучшилось и в других отношениях: их боль­ ше не заставляли носить отличительную одежду, с 1782 г. их запре­ тили именовать раскольниками, а с 1785 г. стали брать на государ­ ственную службу. Им позволили носить бороды и традиционный русский костюм, потому что запреты Петра I больше не были обя­ зательными.

• 74 См.: Portal R. Anx origines d"une bourgeoisie industrielle: BlackweH W. The Old ttelieversand the Rise of Private Industrial Enterprise in Early 19""-(>ntury Moscow// Slavic Review. 1965. Vol . 24. N° 3. P . 407-424.

Конечно, далеко не все староверческие общины откликнулись на эти реформы. Наибольшим успехом преобразования пользова­лись у «поповских» общин и среди экономически процветающей части старообрядцев. Беднейшие общины нередко изо всех сил со­ противлялись новшествам, а среди «беспоповцев» эти преобразова­ ния провалились вообще. Во всяком случае, все единоверческое движение потеряло размах со смертью Потемкина 75 .

В статистических данных о населении России XVIII - XIX вв. никогда не указывалась точно численность староверов. Они вполне могли составлять до 20% крестьянства. В XVIII в. среди дворян их было очень мало, но зато солидное число в купечестве. Роль старо­веров в российском обществе и экономике постепенно возрастала.

• 75 См.: Андреев В. В. Раскоп и его значение в народной русской истории: Ис­ торический очерк. СПб., 1870. С. 294 и далее.

28 июня 1762 г. в результате государственного переворота власть перешла к Екатерине 11, которая объявила указ Петра III 21 марта 1762 г. «святотатственным посягательством» на церковные имения, «неполезным учреждением, которое учинено без всякого порядка и рассмотрения». Императрица заверяла духовных деятелей в отсутствии у нее «намерения и желания присвоить себе церковные земли». 12 августа 1762 г. она подписала указ о возвращении всех вотчин духовенству. Но это был тактический ход. Стремясь успокоить духовенство, Екатерина II действовала осмотрительно и осторожно, подготавливая широкомасштабную программу секуляризации церковных имений.

27 ноября 1762 г. указом императрицы была образована Комиссия о духовных имениях, по своей значимости приравненная к коллегии, под председательством действительного тайного советника Г.Н.Теплова в составе обер-прокурора Св. Синода А.С.Козловского, трех высших иерархов Церкви и трех наиболее влиятельных вельмож из духовных и светских лиц 224 . 29 ноября 1762 г. последовала специальная инструкция, которая определяла ее компетенцию и порядок деятельности; инструкция обязывала Комиссию составить описи монастырской синодальной, церковной и архиерейской земельной собственности, и зафиксировать крестьянские повинности. Комиссия составила об этом основной законопроект, разъясняющий положения и другие нормативные акты, которые легли в основу реформы церковного землевладения.

1762 год был отмечен небывалым размахом волнений монастырских крестьян. Поводом к волнениям явилась отмена Екатериной II указа Петра III об отобрании монастырских земель и крестьян в казну. На подавление волнений были направлены воинские команды. В августе 1762 - июле 1763 гг. были изданы указы о принятии мер к прекращению волнений монастырских крестьян. В числе этих мер было некоторое сокращение повинностей крестьян.

Непосредственное проведение секуляризации церковных имений было возложено на Коллегию экономии, воссозданную 12 мая 1763 г. 225 , действующую согласно специальной инструкции от 6 июня 1763 г. На места были посланы 77 обер-офицеров, которые составили подробные описания монастырских владений.

26 февраля 1764 г. вышел указ о секуляризации церковных владений - в большинстве в великорусских епархиях 226 . Все имения Синода, архиерейских кафедр и монастырей поступали в казну и передавались в управление Коллегии экономии. Численность монастырей сократилась втрое, разделенных отныне на штатные (взятые на содержание государством) и заштатные, которым предстояло существовать «собственным иждивением». Указом 10 апреля 1786 г. была проведена секуляризация монастырских имений в Киевской, Черниговской и Новгород-Северской, а указом от 26 апреля 1788 г. - в Екатеринославской, Курской и Воронежской епархиях- 27 . (О секуляризации монастырских имений см. в гл. 3. «Монастыри и монашество».)

Секуляризация церковных земель лишила церковную оппозицию ее материальной базы. Последней вспышкой церковной фронды явилось выступление в защиту старых (досинодальных) порядков (особенно против секуляризации церковных имушеств) митрополита Ростовского и Ярославского Арсения Мацеевича.

Митрополит Арсений был яркой и одаренной личностью в русской церковной иерархии. Он не мирился с вторжением светских властей в церковные дела. Мацеевич неоднократно посылал в Синод «доношения» против политики правительства по отношению к Православной Церкви. Последнее его «доношение» от 10 марта 1763 г. было направлено против вторжения представителей светской власти в хозяйственные дела его епархии. А еще в феврале 1763 г. в ростовском соборе Мацеевич совершил обряд «отлучения» против «восстающих на церкви Божии», на их «советников», а также и на тех, кто покушался на церковные имения (имелась ввиду предстоящая их секуляризация).

За свои выступления Мацеевич был вызван на суд в Синод. Он был лишен сана и сослан в Николо-Корельский монастырь. Но он продолжал свои протесты и нашел сочувствующих среди северного монашества. В 1767 г. по доносу его судили вторично. Приговор, вынесенный Мацеевичу в соответствии с указом Екатерины II, гласил: «1) Лишить монашеского звания; обряд рас-стрижения совершить в самой губернской (Архангельской. -В.Ф.) канцелярии; 2) одеть в мужицкую одежду и переименовать в Андрея Враля; 3) сослать на вечное и безысходное содержание в Ревель под неусыпный надзор; 4) бумаги, чернил и даже береста (!) ему не давать; 5) не допускать к нему ни под каким видом никого. И, одним словом, так его содержать, чтобы и караульные не только о состоянии его, но ниже и о сем его гнусном имени не знали». Караульных солдат предписано было взять из местного гарнизона, в большинстве не знающих русского языка 228 . Арсений Мацеевич умер в каземате 28 февраля 1772 г. Расправа над ним произвела устрашающее впечатление на русских иерархов.

В Сибири велось следствие против митрополита Тобольского и Сибирского Павла (Канюшкевича), в котором видели «врага» секуляризации церковных имений. Дело было основано на подозрениях, которые не оправдались. Он также подвергся суровым репрессиям и в итоге был лишен кафедры и отправлен «на покой» в Киево-Печерскую лавру.

В связи с секуляризацией с приходов были сняты некоторые прежние платежи в пользу архиерейских домов. Как сообщает

А. В.Карташев, Екатерина «вела разведку и о других архиереях, недружелюбно встретивших секуляризацию» 229 .

Таковы были суровые меры просвещенной монархини к иерархам, противящимся ее воле. Кредо Екатерины II, высказанное ею еще в 1761 г.: «Уважать веру, но никак не давать ей влиять на государственные дела» 230 . По вступлении на престол в речи к Синоду она прямо и без обиняков заявила, что архиереи не только служители алтаря и духовные наставники, но в первую очередь «государственные особы», ее «вернейшие подданные», для которых «власть монарха выше законов евангельских».

Были приняты меры к улучшению положения приходского духовенства. Указами 1764-1765 гг. отменялись все «окладные сборы», которые приходское духовенство обязано было платить архиерею, отменялись или закреплялись жесткими тарифами обременительные подати за поставление, за переводы с должности. Отныне епископат переходил на казенное содержание от доходов секуляризованных церковных имений, «архиерейское тягло» осталось в прошлом. Архиереям запрещалось лишать священнослужителей сана без разрешения Синода, применять телесные наказания (указы 1765-1766). Изменился и характер архиерейского суда: вместо кары устрашающей и публичной, насилий, унижавших достоинство духовного лица, в практику вошли наказания исправительные, «келейные» по соображениям поддержки авторитета духовных лиц. Но «традиционный дух властительства по-прежнему царил в архиерейских домах» 231 . Наряду с этим в 1784 г. последовал новый «разбор» духовенства: снова было предписано (как и в былые «разборы») «безместных» священно- и церковнослужителей приписывать к податным сословиям, а «годных» (к воинской службе) сдавать в рекруты.

Изданный в 1773 г. указ провозглашал Синоду принцип веротерпимости. «Как Всевышний Бог терпит на земле все веры, - говорилось в указе, - то и Ее Величество из тех же правил, сходствуя Его святой воле, в сем поступать изволит, желая только, чтобы между ее подданными всегда любовь и согласие царили» 212 . Мусульмане получили свободу строить мечети и свои духовные школы, а муллам было даже назначено и содержание из казны, равно как и буддийским ламам. (Указы 1788 и 1794 гг. 211)

Павел I в начале своего царствования ввел ряд льгот для духовенства. По восшествии на престол 6 декабря 1796 г. Павел I, по ходатайству Св. Синода, своим первым указом освободил духовных лиц от телесного наказания за уголовные преступления в гражданских судах до момента лишения сана, так как наказание, «чинимое в виду тех самых прихожан, кои получали от них спасительные тайны, располагает их к презрению священного сана» 214 . В тот же день Павел I издал указ о приведении к присяге на верность императору и крепостных крестьян, чего ранее не бывало. Многие крестьяне восприняли его как закон, освобождающий их от крепостной зависимости. В конце 1796 - начале 1797 гг. прокатились массовые крестьянские волнения, которыми были охвачены 32 губернии. К бунтующим крестьянам присоединился и ряд приходских священников. 29 января 1797 г. Павел I издал Манифест, в котором говорилось: «Духовные, наипаче же священники приходские, имеют обязанность предостерегать прихожан своих противу ложных и вредных разглашений и утверждать в благонравии и повиновении господам своим, памятуя, что небрежение их о словесном стаде, им вверенном, как в мире сем взыщется начальством их, таки в будущем веке должны будут дать ответ пред страшным судом Божиим» 235 .

1 мая 1797 г. издано «Обращение» к архиереям, дабы они «за поведением священно- и церковнослужителей имели строгое наблюдение, стараясь всемерно предупреждать и отвращать народные возмущения». Указывалось, чтобы тех пастырей, которые приведут в послушание толпу, «отмечать пристойными почестями или переводить их на выгоднейшие места». Если же, наоборот, «будет примечено хотя бы только подозрение к наклонению крестьян к возмущению, то такового немедленно брать в консисторию и приход поручить другому, для увещевания же крестьян посылать надежнейшего священника» 236 . Были подтверждены указы Екатерины II, запрещавшие священникам писать челобитные для крестьян. Характерно, что указ 1798 г. об отмене права выбора прихожанами приходских священников мотивирован и таким обстоятельством: «По происшедшим в некоторых губерниях ослушаниям крестьян противу своих помещиков мшиие из священников и церковнослужителей вместо того, чтобы подолгу их, правилами церковными и регламентом духовным предписанному, наставлять прихожан своих благонравию и повиновению властям, над ним поставленным, сами к противному тому подавали повод». В 1800 г. вновь были ведены телесные наказания для приходского духовенства, отмененные указом 6 декабря 1796 г.’’ 7

Однако прочие льготы и облегчения для сельского духовенства были сохранены и установлены новые. Увеличены земельные участки сельским приходам, на 112% увеличено жалованье от казны приходским священникам, были приняты меры к призрению и обеспечению вдов и сирот священников. В 1797 г. все духовное сословие было освобождено от сборов на содержание полиции. Царские милости распространились и на епархиальное духовенство. Расходы казны на содержание епархии возросли с 463 тыс. до 982 тыс. руб. В 1797 г. были удвоены размеры земельных участков архиерейских домов, а также дополнительно выделены мельницы, рыбные ловли и пр. угодья.

В 1800 г. Павел I ввел награждение гражданскими орденами духовных лиц за особые заслуги. Первым был награжден митрополит Московский Платон (Левшин). Рассказывают, что он умолял Павла не удостаивать его этой чести и дать возможность «умереть архиеерем, а не кавалером», но в конечном счете, чтобы «не прогневить» монарха, принял эту награду. Но будучи неуравновешенного и вспыльчивого нрава, Павел часто подвергал и высоких духовных особ опале. Так, среди них пострадал выдающийся церковный деятель митрополит Новгородский и С.-Петербургский Гавриил (Петров) только за то, что к нему благоволила Екатерина II. Павел оставил за ним только Новгородскую кафедру, с которой он в 1799 г. вынужден был уйти «на покой».

В коронационном манифесте 5 апреля 1797 г. Павел I объявил себя главой Русской Православной Церкви 218 . Это потом было закреплено в «Своде законов Российской империи» (1832 г.). Его статья 42-я (Т. I, ч. 1-я) гласила: «Император, яко христианский государь, есть верховный защитник и хранитель догматов и блюститель правоверия и всякого в Церкви святого благочестия».

При Павле I провозглашена веротерпимость к «раскольникам». Разрешена свободная деятельность старообрядческой церкви. Старообрядцам возвратили отобранные у них книги. Но предусматривались наказания для уклонявшихся в раскол.

Проявлялась терпимость к униатам Белоруссии и Правобережной Украины: Киевская, Минская, Житомирская и Брацлавская епархии были предупреждены о том, что нельзя силой обращать униатов в православную веру. Священников, нарушивших этот запрет, лишали приходов. В 1798 г. был учрежден Департамент римско-католического исповедания. В ведении его находились как католики, так и униаты, за которыми признавалась свобода вероисповедания.

Павел I проводил благожелательную политику по отношению к католичеству. Он охотно отозвался на просьбу ликвидированного Наполеоном в 1798 г. при захвате о. Мальты Ордена Иоаннитов принять их под свое покровительство. Став магистром Мальтийского ордена, Павел наградил орденом святого Иоанна Иерусалимского некоторых епископов, а придворных священников возвел в звание кавалеров ордена.

Павел дал приют иезуитам, позволив им избрать своего викария в России. В 1799 г. Павел благосклонно принял генерала иезуитского ордена пастора Гавриила Грубера, который добился от него разрешения для иезуитов открывать «богоугодные заведения» в Петербурге. В 1800 г. иезуитам был передан в Петербурге католический храм св. Екатерины, при котором была основана иезуитская коллегия. Возможно, не без внушений Грубера Павел проникся идеей воссоединения католической и православной церквей. План Грубера (о воссоединении церквей) Павел направил в Синод. Первоприсутствовавший в Синоде митрополит С.-Петербургский Амвросий (Подобедов), решительно выступил против предложения иезуита. Амвросия поддержал весь Синод. Поскольку еще в 1773 г. орден иезуитов был запрещен папой Климентом XIV, Павел добился от папы Пия VII издания 7 марта 1801 г. буллы о восстановлении иезуитского ордена в пределах России. Она вступила в силу уже при Александре I.

П. Маккавеев

Религиозно-церковные воззрения императрицы Екатерины II

Художник Д.Г. Левицкий

Личность Екатерины еще мало объяснена и мало понята, хотя потомство для великой императрицы уже давно наступило. Но великий образ не забыт. Порою события дня вновь вызывают его из сумерек недалекого прошлого и побуждают пристально всмотреться в него и изучить его отдельные черты. Конечно, не все черты этого образа одинаково интересны и одинаково заслуживают внимания, но несомненно, что черты религиозно-церковной жизни Екатерины нельзя отнести к неинтересным и неважным, хотя нужно сознаться, что историческому воспроизведению они поддаются не легко, так как не получили цельного, полного и ясного отражения в исторических памятниках.

Сама Екатерина не оставила после себя полных автобиографических записок. Ее «Memoires» обнимают почти только отрочество и юность, оканчиваясь первыми годами царствования, и ничего не говорят о дальнейшей эпопее жизни великой императрицы. Не имея, таким образом, под руками документа, по которому можно было бы следить шаг за шагом за развитием личности государыни и на основании собственных признаний писательницы составить представление о внутреннем облике ее душевной жизни, – приходится пользоваться отрывочными замечаниями, разбросанными среди ее обширной корреспонденции, случайными выражениями, наконец, очень скудными заметками современников. В данном случае трудность работы увеличивается еще тем, что предметом ее служат не какие-либо иные, а именно религиозно-церковные воззрения Екатерины II, т. е. одна из интимных сторон жизни императрицы, которые не всем могли быть открыты для наблюдения. Отсюда оказывается нужным разбираться в тех противоречиях, которые естественно возникали в ее словах и поступках касательно религиозной жизни, и смягчать ту разницу, которая подчас сквозит у нее между словом и делом.

Обладая умом преимущественно практическим, Екатерина II мало интересовалась вопросами теоретическими. В этом отношении у нее большое сходство с ее «великим дедом» Петром I, по стопам которого она обещалась следовать в самом начале своего царствования. Ошибочно было бы поэтому думать, что увлечение императрицы философией энциклопедистов могло быть всецелым и настолько глубоким, чтобы в корне изменить ее воззрения; с уверенностью можно сказать, что оно редко переходило границы чисто практической жизни. «К чести императрицы нужно сказать, – пишет один исследователь Екатерининской эпохи, – что она, пользуясь для прославления России модными философами, как органами общественного мнения, не увлекалась их утопиями, не становилась безусловно под их влияние, но с здравым практическим тактом умела отличить в их идеях полезное от бесполезного и неприложимого». И если императрицу Екатерину обвиняют, однако, в религиозном либерализме и вольномыслии, то это делается большею частью скорее путем догадок и умозаключений, чем путем строго проверенных данных. Действительно, зарево всякого рода антирелигиозных идей и увлечений слишком ярко горело на умственном горизонте того времени, чтобы не бросить зловещих лучей на тех, кто близко подходил к этому горизонту. Не избежала этого и Екатерина. Современников смущала близость императрицы к философам-энциклопедистам, а эта доходящая до интимности переписка ее с безбожником Вольтером положительно заставляла ревнителей благочестия высказывать подозрительные суждения. Но Екатерина хорошо понимала истинную цену своей переписки, а потому все подозрения только раздражали ее, и когда она узнала, что какое-то лицо (полагают, Платон) косо смотрит на ее переписку с Вольтером, то не без раздражения ответила: «Вы можете ответствовать, что менее всего ожидать надлежало благотворительной руке от святительской особы осыпанной, отличенной и возведенной щедростью и щедротами, – безрассудной толк известной переписки, которой лишь одно злобой наполненное сердце может дать кривое толкование; понеже сама собою та переписка весьма невинна, в такое время, когда 80-летний старик старался своими по всей Европе жадно читаемыми сочинениями прославить Россию, унизить врагов ее и удержать деятельную вражду своих соотчичей, кои тогда старались распространять повсюду язвительную злобу против дел нашего отечества, в чем и преуспел. В таком виду и намерении письма писанный к безбожнику, кажется, не нанес ли вреда ни церкви, ни отечеству».

Рассудительная и осторожная, Екатерина менее всего способна была увлекаться химерическими идеями; в ней было слишком много того «здравого смысла», который она так высоко ценила и рекомендовала против всяких увлечений. А между тем императрицу-философа один из современников прямо укорял в безбожии и лицемерном ханжестве. ««Elle n’a aucune reli gion, mais elle contrefait la devote», – говорил про нее полупрезрительно, полунасмешливо Фридрих Прусский. <…> На самом же деле ни энциклопедист Дидро, ни ярый материалист Гельвеций, сочинение которого «De l’esprit» Екатерина сделала своей настольной книгой, не могли вытравить в ней религиозного чувства. «J’aime ? dire avec Racine», – обратилась она однажды к своему домашнему секретарю Храповицкому:

Celui, qui met un frein ? la fureur des flots

Sait aussi des medians arreter des complots.

Soumis avec respect ? la volonte sainte

Je crains Dieu, cher Abner, et n’ai point d’autre crainte.

Последний стих, по словам Храповицкого, императрица любила повторять. Очевидно, религиозное чувство всегда жило в ней, и в нем она находила опору против всякой «crainte».

Вопрос в том, насколько это чувство захватывало глубины ее душевной жизни; много ли места в жизни отводила она религии. В этом отношении очень характерны следующие два выражения царственной писательницы. В письме к Вольтеру от 11 августа 1765 г. она замечает: «Моим девизом – пчела, которая, перелетая с одного растения на другое, собирает мед для своего улья, и при том надпись: полезное». Вот ключ к определению истинных отношений Екатерины к Вольтеру и др. и в то же время средство для определения основного тона ее душевной жизни. Тут виден строго утилитарный ум, который все направляет к определенной практической цели; виден человек, который не позволит, чтобы какое-либо чувство, хотя бы религиозное, всецело завладело им. Всему должно быть свое время и свое место, и религия остается лишь одной из тех сторон человеческой жизни, которые заслуживают «уважения». Так смотрела Екатерина на религию. В одной из заметок, в которых императрица любила выражать рождавшиеся в ее голове мысли, она, еще будучи великой княгиней, говорит, между прочим: «Не делать ничего без правил и разума: не руководить себя предрассудками; уважать веру, но никак не давать ей влияния на государственные дела; изгонять из совета все, что отзывается фанатизмом, и извлекать наибольшую по возможности пользу из каждого положения для блага общественного». Характерно это выражение – «уважать веру», равно и вся заметка, являющаяся как бы схематической программой всей политической деятельности будущей императрицы. В этом выражении невольно сказалась вся религиозная психика Екатерины. Это – не индифферентизм, для которого «вера всякая чиста и хороша»: не холодное равнодушие рационалистической натуры; тут виден лишь человек, который рассматривает религию только как одну из ценностей и потому пользуется ею наряду с другими для благоустроения жизни. Религия – дело хорошее, но она является только одною из потребностей человеческого духа, а поэтому должна занимать в жизни человека лишь один определенный уголок, а не заполнять всего поля его деятельности.

Такой чисто рассудочный взгляд на религию был вполне естественным для Екатерины, холодный, логический ум которой был развит значительно в ущерб сердцу Женщина с философским складом ума, Екатерина не могла не подчинять контролю разума и своей религиозной жизни. Правда, этот контроль не всегда был безошибочен в области ее религиозной политики, но, вместе с тем, он предохранил ее как от беспочвенного мистицизма, так и от неразумного фанатизма. «По самому складу ума, холодного и наклонного к рационализму, – говорит Пыпин, – Екатерина не понимала и не любила ничего туманного и мистического; ей казалось, что всякое мистическое направление мысли есть всегда заблуждение». Это непонимание всего таинственного и прямо-таки полная вражда к мистическому лучше всего отразились в отношениях Екатерины к масонству. Масоны встретили непонимание своего дела со стороны этой последней. Осмеянию масонов она посвятила три комедии. Карикатурное изображение масонов с их мистицизмом и аскетизмом наряду с некоторыми действительными нелепостями начинается в «Обманщике», увеличивается в «Обольщенном» и переходит, наконец, в пародию в «Шамане сибирском». Для императрицы представляется положительно непонятным увлечение некоторой части общества мистицизмом. Ей кажется, что увлечение это навеяно извне, занесено разными шарлатанами на русскую почву, для самих же русских оно должно быть чуждо по самой природе русского духа. Поэтому-то и масоны делятся у нее на два разряда: обманщиков и обманутых, шарлатанов и пройдох и обойденных глупцов. Для образчика отношений Екатерины к мистицизму масонов можно привести следующую сцену разговора между двумя действующими лицами в комедии «Обольщенный» – Бритягиным и Радотовой матерью. Радотова мать, возмущаясь всем тем, что происходит в доме ее сына, говорит:

Что здесь ежедневно происходит, того глаза мои более терпеть не могут…

Бритягин: Что же такое?..

Радотова мать: Где все то пересказать… иной ходя явно бредит… и вздор несет… другой шепчет, говорит будто с духами… чертями, что ли, населили дом (плюет)… даже и ребятам нелепость сажают в голову…

Радотова жена: Ребятам?..

Радотова мать: Да, ребятам… пришла ко мне в горницу внучка моя Таисия, увидела на столе предо мною стоит стакан с цветами, она начала целовать листочки; я спросила, на что? Она на то сказала, что на каждом листе душок обитает!., и будто на булавочном конце несколько тысяч умещается!., я от страха обмерла!., век чего мы боялись!., предков наших в ужас приводило!., от чего отплевывались!.. чего слышать не хотели, и от чего уши заграждали!., тем ныне самовольно окружаются!., и щенки уже возятся!., развращение ведь это сущее!..

Бритягин (к жене Радотова): У меня, сестрица, запрещено мамам и кормилицам накрепко детей моих пугать подобными сказочками и с ними говорить о небывалых чудовищах.

Чуждаясь всего мистического, которое было мало понятно ее уму, Екатерина, вместе с тем, строго судила и тех людей, которые, погрузившись всей душой в чисто обрядную, внешнюю сторону религии, находят в религии все очень понятным и простым. Для осмеяния таких приверженцев обрядового благочестия, которые не в состоянии отличить веры от суеверия, императрица написала комедию «О, время!». Автор комедии заставляет служанку Мавру так отзываться о своей барыне г-же Ханжахиной: «Кто добродетелей ищет в долгих молитвах и наружных обыкновениях и обрядах, тот барыню мою без похвалы не оставит». Екатерина объясняла невежеством излишнее пристрастие некоторых к обрядовой стороне религиозной жизни. В этом смысле она защищала греческую религию против обвинений аббата Шаппа, который в книге о совершенном им путешествии по Сибири обвинял русских в слишком грубом понимании христианства.

Но этот принцип объяснения она прилагала иногда и к таким явлениям, которые бывают простым выражением высокого религиозного чувства. В дневнике Храповицкого под 31 янв. 1789 г. записан такой факт: «По полученному от Еропкина донесению о схваченном бродяге, называвшемся монахом Захарием, велено снять с него железные вериги, потому что не должен никто сам себя изнурять или себе вредить, и хотя дело уважения не великого достойно, но понеже он фанатик, то нужно скорее исследовать». Конечно, бродяжничество Захарии требовало соответствующего возмездия, но характерно, что с него велено было снять вериги не почему-либо иному, а именно потому, что «не должен никто сам себя изнурять», и что Захария был фанатиком. Фанатизм и аскетизм ставятся на одну доску, как проявления невежества. Действительно, аскетизм был слишком чужд блестящему веку Екатерины с его несмолкаемыми победными кличами, шумными пирами, триумфальными шествиями и т. п. Сама Екатерина, с ее живым, веселым темпераментом, полным жизнерадостности, была слишком далека от аскетизма, чтобы сочувствовать ему. Понятно поэтому ее ироническое подсмеивание над масонами с их стремлением к внутреннему совершенству посредством самопознания и укрощения страстей. Увлекаясь аскетизмом, масоны удаляются от мира, заботятся только о личном душевном спокойствии и становятся, таким образом, эгоистами, – вот обвинение, которое возводит Бритягин на Радотова в комедии «Обольщенный», обвинение, как известно, самое ходячее на устах всех противников аскетической и отшельнической жизни. «Позволь сказать, – обращается Бритягин к Радотову, – что я с ужасом смотрю на твой новый образ мысли, он истребляет в тебе равномерно естественные связи и рожденные с человеком чувства». Екатерина была даже не прочь видеть в аскетизме косвенное влияние фанатизма, как это показывает вышеприведенная выдержка из дневника Храповицкого. Вообще фанатизма, особенно на религиозной почве, Екатерина не терпела и была деятельным врагом его. В письмах к г-же Жоффреи она зло подсмеивается над австрийской императрицей Терезой, благочестие которой, столь известное повсюду, граничило подчас с ханжеством. Фанатиков она называет не иначе как «душевнобольными» – malades d’esprit.

Пропитанная началами широкой веротерпимости, которую выставили на своем освободительном знамени философы XVIII в., зная, к каким последствиям приводил фанатизм на Западе, – императрица-философ не желала обострения фанатизма в своем государстве. Заботясь о благе и спокойствии своих подданных, она ставила эту заботу во главу угла, и на религию готова была смотреть, как на политическую силу. «II faut profiter des opini ons populaires», – сорвалось у нее однажды выражение, записанное Храповицким. Отсюда ее содействие изданию в России алкорана; отсюда ее церковная политика по отношению к инославным исповеданиям, задерживавшая миссионерское дело нашей церкви. Сохранился отзыв императрицы по поводу сенатского доклада о построении в Казани двух мечетей вблизи православных храмов, что Синод находил не удобным и оскорбительным для церкви: «Как Всевышний Бог терпит на земле все веры, языки и исповедания, то и Ее Величество из тех же правил, сходствуя Его святой воле и в сем поступать изволит». Доведенная до болезненной чуткости боязнь фанатических проявлений заставляла, таким образом, императрицу недоверчиво относиться к самой миссии православной церкви среди инородцев и предполагать, что дела миссии не всегда бывают чисты и безупречны, и что миссионеры для подкрепления духовных увещаний порой не прочь употребить и меры более осязательного свойства. А ведь императрица, еще будучи великой княгиней, мечтала избегать предрассудков и «уважать веру».

Самый факт тех затруднений, которые ставились иногда делу православной миссии, и той широкой терпимости, которою пользовалось хотя бы, как сейчас было показано, мусульманство, оставляет вне всякого сомнения, что Екатерина не была горячей ревнительницей православия. Да это и понятно, если иметь в виду, что императрица воспиталась в протестантской семье, под руководством своего отца, благочестивого немецкого князя. А так как это воспитание закончилось еще увлечением философским рационализмом, то вполне естественно, что сделаться всецело и по духу православной для Екатерины было трудно. Немудрено поэтому, что вскоре по приезде своем в Россию по первом ознакомлении с православной церковью, она не усмотрела большой разницы между православием и протестантством, и уроки по Закону Божию под руководством Симона Тодорского, чуждые, разумеется, богословских тонкостей, были для нее как бы уроками протестантского пастора. Вся внешняя сторона православия, которая должна так бросаться в глаза каждому протестанту, казалось ей, не могла идти в счет при сравнении двух вероисповеданий. Поэтомуто в письме к своему отцу от 3 мая 1744 г. молодая принцесса так богословствует: «Так как, – пишет она, – я не нахожу никакого различия между верою греческой и лютеранской, то я решилась переменить религию и пришлю Вам с первою же почтою мое исповедание веры». Что касается обрядов, то «внешние обряды очень различны, но Церковь видит себя вынужденной к тому во внимание к грубости народа».

Однако в продолжение всей своей жизни императрица всегда была примерной исполнительницей обрядов и уставов греческой церкви: посещала богослужение, ежегодно говела и причащалась. Часто служила молебны, ездила на поклонение ев. мощам и пр. За это она подвергалась даже порицанию своих заграничных друзей. «Мне кажется, – читаем в письме к Гримму от 30 сент. 1774 г., – что с тех пор, как Вы приближаетесь к Парижу, Вы начинаете меня критиковать. Теперь уж Вы вздумали осуждать мои молебны. Хвалы Богу Вас сердят, я очень знаю, почему, но не скажу». А пред Вольтером Екатерина защищалась даже в том, что целует руку у священнослужителей. Но, может быть, все это было одно лишь лицемерие, рассчитанное на

чувства народа, которому всегда приятно видеть того на троне, кто является выразителем и опорой самых дорогих его верований? Может быть, здесь сказывалось хитрое уменье «profiter des opinions populaires»? Действительно, такие взгляды иногда высказываются. Но нам кажется, что подобным объяснением нельзя увлекаться и пользоваться им для широких приложений. Чтобы казаться для посторонних наблюдателей благочестивой, для этого не нужно было питаться во время говения одним картофелем, как это делала государыня; не нужно было защищаться пред Вольтером в целовании рук у священнослужителей и т. п. Но нельзя также думать, чтобы Екатерина смотрела на обряд глазами православного русского человека. Если русский так дорожит обрядами своей церкви, то это потому, что он сжился с ними, что под их внешней оболочкой он воспринимал метафизическое содержание религии на протяжении целого ряда веков; форма и сущность, обряд и догмат сливались для него до нераздельности. Чтобы полюбить обряд любовью православного человека, от Екатерины требовалось, таким образом, полное слияние с русской душой во всех ее верованиях, но этого, разумеется, ей недоставало. Оставалось некоторое среднее положение. Так она действительно и сделала. Отводя в религии первое место догме и нравственности, Екатерина не находила чем-то излишним внешней формы религиозной жизни. Исполнение обрядов очень не трудно, а между тем этим исполнением обнаруживается «знак внимания» к церкви. Не безынтересно ее рассуждение относительно поста в письме к г-же Бьельке от 4 мая 1773 г.: «Сожалею об опасениях Ваших насчет поста: я переношу его почти всегда хорошо и принадлежу к числу тех, которые считают баловством не подчиняться этому церковному закону, к которому большинство у нас очень привязано; по мне это знак внимания, ничего мне не стоящий, потому что я люблю рыбу и особенно при тех приправах, с которыми ее приготовляют»*. Коль скоро церковь устанавливает те или другие законы, предъявляет те или иные требования, – их нужно выполнять, хотя бы отдельное сознание могло не соглашаться с этими требованиями. Таковы были, очевидно, подлинные взгляды императрицы на практическую сторону церковной жизни. Она могла иметь на этот счет свои личные мнения, многое могла считать лишним, но давать им простор она не решалась: с одной стороны, церковь их не освящает и не признает, с другой – исполнение обрядов, само по себе не трудное, является знаком внимания к церкви.

Что особые мнения у Екатерины действительно были, это вполне понятно для нее, как протестантки по рождению и воспитанию, и женщины-философа по складу ума и образованию. В сочинении «Antidote», защищая русскую церковь против обвинений аббата Шаппа, утверждавшего, что христианство понимается русским народом грубо внешним образом, она, между прочим, замечает, что «все религии, в которых много внешних обрядов, обычно заставляют простых людей принимать эти обряды за сущность религии». Очевидно, по ее мнению, в греческой церкви таких внешних требований, – pratiques exterieurs , – было настолько много, что они вредили правильному пониманию христианства. Может быть, в душе Екатерина даже не прочь была от реформы внешней стороны жизни православной церкви. Такая догадка находится в полном согласии с теми либеральными проектами реформ русской церкви, которые вносились иногда в Синод. Известен проект обер-прокурора Мелиссино, предлагавшего самые либеральные перемены в церкви вплоть до отмены иконопочитания включительно. Такой смелый шаг едва ли был бы сделан, если бы не было хотя бы безмолвного соглашения с императрицей.

Имея свои личные взгляды на предметы, которые она считала неважными и второстепенными, Екатерина, однако, свято хранила и исповедовала все то, что считается наиболее существенным в религии. Ее оскорбляло подозрение в чистоте ее православия. Возвратясь однажды после исповеди в свои покои, она с удивлением рассказывала Храповицкому, своему домашнему секретарю: «Вопрос на исповеди странный, какого никогда не делал: веруешь ли в Бога? Я тотчас сказала tout le sim bole , а ежели хотят доказательств, то такие дам, о коих они и не думали. Я верю всему, на семи соборах утвержденному, потому что св. отцы тех времен были ближе к апостолам и лучше нас все разобрать могли». Екатерина отлично сознавала, что истина христианства сохранилась в православии, и заметила об этом даже в письме к Вольтеру. По поводу перехода в православие невесты Павла Петровича, принцессы Дармштадтской, она писала к Вольтеру: «Не могу оставить Вас в неведении об обращении этой принцессы заботами, ревностию и убеждением епископа Платона, который принял ее 15 авг. в лоно кафолической вселенской церкви, единой православной (seule vraie croyenten), сохранившейся на востоке. Порадуйтесь нашей радости и пусть это послужит Вам утешением в такое время, когда западная церковь опечалена, разделена и занята достопамятным уничтожением иезуитов». Приведенное место слишком важно для характеристики отношений Екатерины к православию, чтобы не остановиться на нем и не предупредить возможных возражений. В самом деле, не самолюбие ли продиктовало слова о сохранении истинного христианства в православии? Может быть, Екатерина просто лишь хотела хвастливо подчеркнуть перед Вольтером, что-де в ее только государстве сохранилась истинная форма христианства, тогда как искреннего убеждения в том у нее не было? Так некоторые готовы думать, но вряд ли достаточны приводимые ими психологические основания. Известно, что Екатерина очень ревниво оберегала тот ореол, которым окружалось ее имя за границей, что она очень дорожила мнением о себе своих заграничных друзей, создавших отчасти этот ореол, – даже более: в своей переписке она впадает подчас в заискивающий тон, лишь бы не потерять себя во мнении философов. Но могла ли Екатерина говорить Вольтеру о истине православия, не рискуя вызвать ироническую улыбку на устах этого «фернейского злого крикуна»? Очевидно, так говорить Екатерина могла не по самолюбию, но по убеждению и даже в ущерб самолюбию. Таковы были взгляды и отношение к церкви со стороны Екатерины, как частного человека и простого члена церкви. Посмотрим, как она относилась к церкви, как известному институту, находящемуся рядом с институтом гражданским, т. е. государством, и вступающему с ним в известное взаимоотношение; как относилась она к этому институту в сане могучей повелительницы многомиллионного государства.

Нужно помнить, что освободительная философия XVIII в., которою так увлекалась русская императрица, поставила одной из своих главных задач упорную борьбу с клерикализмом. Хотя в России никакого клерикализма не было, однако церковная политика Екатерины приняла такой характер, что ее можно рассматривать как отголосок антиклерикального движения на Западе. Идея полного подчинения церкви государству лежала в основе всех отношений Екатерины к церкви. Вступив на русский престол, она быстро освоилась с представлением о себе как «главе» греческой церкви, и в переписке с Вольтером очень часто любила награждать себя этим лестным эпитетом. И действительно, бывшая княгиня-протестантка очень скоро вошла в роль «главы церкви». В речи к Синоду вскоре после заточения Арсения Мациевича Екатерина позволила себе высказаться очень смело, назвав членов Синода не служителями алтаря, не духовными сановниками, но «государственными особами», для которых «власть монарха должна быть выше закона евангельского»*. Как глава церкви, она заточила доблестного Арсения Мациевича; как глава церкви, она произвела отобрание церковных имуществ; как глава церкви, она игнорировала русское духовенство, не вызвав из его среды депутатов в известную комиссию для составления уложения; наконец, как глава церкви, она поступала и тогда, когда тормозила дело развития православной миссии, наир, в Казани. Таким образом, в своей церковной политике Екатерина была всецело на стороне того подавляющего перевеса и вмешательства светской власти в дела церкви и религии, которые впервые так открыто и решительно стал применять Петр Великий.

В заключение нельзя не сказать несколько слов по поводу тех немногих фактов, сохранившихся в письмах Екатерины и дневнике Храповицкого, которые представляют славную императрицу в несколько несимпатичном для простого верующего человека свете. «Я Вас должна благодарить, – пишет она г-же Жоффреи, – за мистический Ваш поцелуй; в молодости я так же по временам предавалась богомольству и была окружена богомольцами и ханжами; несколько лет тому назад нужно было быть или тем или другим, чтобы быть в известной степени на виду; не думайте, однако, чтобы я была в числе последних, я никогда не лицемерила и ненавижу этот порок». По-видимому, автор смеется над молитвой; на самом же деле речь идет лишь о некотором охлаждении того религиозного пыла, который нередко, появляясь в юности, потом в зрелом возрасте переходит в спокойное и устойчивое, всегда ровное и чуждое елейной сантиментальности религиозное настроение. В своей даже интимной жизни, когда ее никто не наблюдал, кроме самых близких лиц, Екатерина обращалась к молитве в важных случаях. У Храповицкого сохранилась не одна заметка вроде следующей: «Перекрестились, подписывая указ». Кроме упомянутого письма к Жоффреи, можно указать еще на следующее место у Храповицкого: относительно какой-то эпитафии, сочиненной императрицей, автор дневника замечает: «Епитафия чиста и смела в рассуждении веры». Упомянутая эпитафия была естественна и извинительна для Екатерины с ее несомненной склонностью к «колебаниям», когда вдобавок вся умственная атмосфера, которою дышало образованное общество, была насквозь пропитана скептицизмом.

Одно нужно сказать про церковно-елигиозные воззрения Екатерины II, что и в этих воззрениях сказалась ее властная натура, ничему не подчинявшаяся слепо, но любившая всем повелевать и во всем давать себе отчет.

1904 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом. Из книги Тайные общества и секты [Культовые убийцы, масоны, религиозные союзы и ордена, сатанисты и фанатики] автора Макарова Наталья Ивановна

Раздел 2. Религиозно-просветительские тайные

Из книги Византийцы [Наследники Рима (litres)] автора Райс Дэвид Тальбот

Церковные соборы по ересям Первый такой собор собрался в 325 году в Никее, чтобы обсудить арианскую ересь. Арий, влиятельный и образованный вероучитель, утверждал, что если Отец породил Сына, то, значит, было время, когда этого Сына не существовало, а потому он помещал Сына

Из книги Засекреченные линии метро Москвы в схемах, легендах, фактах автора Гречко Матвей

«Инквизиция» Екатерины II По пути от «Тургеневской» к «Китай-городу» вы тоже минуете места весьма страшные и тюремные. Гиляровский донес до нас воспоминания очевидца о посещении дома, некогда стоявшего на этом месте: «Квартира была в нижнем этаже старинного трехэтажного

Из книги О методах и приемах иностранных разведывательных органов и их троцкистко-бухаринской агентуры автора Заковский Леонид

В. Кандидов. Церковные шпионы японского империализма Статья в журнале «Спутник агитатора» № 14 за 1937 год. стр. 24–27Церковь, испытанный союзник и орудие всякой реакции и контрреволюции, является для иностранной, в частности японской, разведки одним из резервов ее шпионских

Из книги Новые мученики российские автора Польский протопресвитер Михаил

Из книги Москва в очерках 40-х годов XIX века автора Кокорев Иван Тимофеевич

Церковные торжества Москва – сердце России – была когда-то центром духовной и религиозной жизни. Поэтому нигде нет такого грандиозного количества церквей и монастырей. Нигде торжественные церковные праздники не сопровождаются такою пышностью и великолепием, как в

Из книги Иностранец на Мадейре автора Остальский Андрей Всеволодович

Глава 18. Религиозно-индустриальная революция Через Канисал, что значит по-португальски «тростниковое поле», лежит единственная дорога к мысу Сан-Лоренсу, где уже нет никакого жилья, даже туалетов нет (как я однажды смог убедиться на печальном опыте). Есть только дикая

Из книги Великая. История Екатерины II автора Коллектив авторов

А.П. Сумароков Слово На день Возшествія на престолъ Ея Величества, Государыни Императрицы Екатерины II Се день, егоже сотвори Господь! возрадуемся и возвеселимся вонь.О блаженный день, день освященный, благословеніемъ Вышняго опред?ленный нашему благополучію началомъ!

Из книги автора

Я.К. Грот Воспитание императрицы Екатерины II Художник Г. К. ГроотPазработка истории Екатерины II у нас только что начинается. До сих пор почти все наши суждения об этой государыне носили чисто панегирический характер; немногие попытки истории ее царствования на русском

Из книги автора

С.Н. Шубинский Домашний быт Екатерины II Художник Р. БромптонИмператрица Екатерина II в своей домашней жизни отличалась крайней простотой, доступностью и снисходительностью. Родившись в скромной обстановке небогатого княжеского двора в Штеттине, где отец ее был

Из книги автора

С.М. Соловьев Царствование Екатерины II

Из книги автора

Внутренняя деятельность Екатерины II 1. Общий характер и наиболее влиятельные люди. С самого вступления Екатерины II на престол обнаружилась сильная внутренняя деятельность правительства, какой не бывало со времен Петра Великого. Цель у Петра и у Екатерины была одна:

Из книги автора

Внешняя политика Екатерины II Нетрудно заметить, что внутренняя политика Екатерины II не стремилась возвратить русское общество к формам быта, существовавшим при Петре. Екатерина не подражала в этом Елизавете. Она желала широкой законодательной реформой поставить

Из книги автора

А.С. Лаппо-Данилевский Очерк внутренней политики императрицы Екатерины II Художник А. Рослин<…> Взгляды Екатерины на задачи властвования должны были отозваться на характере ее царствования. Недаром читала она лучшие произведения иностранной литературы: из них она

Из книги автора

Ф.В. Ростопчин Последний день жизни Императрицы Екатерины Второй и первый день царствования Императора Павла Первого Художник В. ДиккинсонBсe окружавшие императрицу Екатерину уверены до сих пор, что происшествия во время пребывания шведского короля в С.-Петербурге –

Из книги автора

В.О. Ключевский Значение царствования императрицы Екатерины Неизвестный художник XVIII в.Изложив главные явления царствования императрицы Екатерины II, попытаемся на основании результатов ее деятельности сделать ей историческую оценку Значение известной исторической

В статье дана характеристика религиозной политики времен Екатерины II. Проанализирована работа секуляризационной комиссии 1764 г., изменения подбора кандидатов на высшие церковные посты, попытка реформы духовных учебных заведений, отношения к разным конфессиональным группам в различных регионах империи.Ключевые слова: религиозная политика, секуляризация, духовенство, православие.Развитие российской государственности с конца XV по конец XVII ст. сопровождалось усилением автократического начала и умалением политического значения отдельных сословно-феодальных групп. Именно поэтому так остро к середине XVIII в. - эпохе окончательного создания абсолютистской системы власти - в религиозной политике остро встал вопрос об устранении земельной собственности православного духовенства, определивший секуляризационной курс правительства России . Проводя секуляризацию, государственная власть завершала длительную борьбу с духовенством за политическую гегемонию, ликвидируя его претензии на властные функции. При этом правящий режим стремился смягчить накал сословных конфликтов, ставших постоянным фактором социально-политического состояния страны как в XVII, так и в XVIII веках .Российская императрица Екатерина II (1729-1796 гг.), урожденная немецкая принцесса София Августа Фредерика Ангальт-Цербская, была приобщена к протестантизму лютеранского толка с младенчества. Приглашённая в Россию императрицей Елизаветой Петровной в качестве невесты, а затем и жены великого князя Петра Фёдоровича (будущего императора Петра III), в июне 1744 г. была крещена по православному обряду и стала великой княжной Екатериной Алексеевной. Она быстро поняла значение православия для русских людей и, в отличие от мужа, всячески демонстрировала свою набожность, но воспитанная на идеях рационализма просветительской философии, восприняла православие весьма неглубоко. Тем не менее, Екатерина понимала значение церкви для государственной власти и управления и строго выполняла религиозные обряды.К началу правления Екатерины II во взаимоотношениях государства и духовных феодалов (монастырей, архиерейских домов, церквей) сложилась следующая ситуация: испытав сильный удар со стороны правительства Петра Великого, поставившего часть доходов духовных владельцев под контроль государства , монастырская и архиерейская администрация, воспользовавшись слабостью верховной власти при петровских преемниках и противоречиями в среде светских землевладельцев, сумела к середине 40-х гг. XVIII в. почти полностью восстановить свою. „ „ . „ .ппо© Комиссаренко А. И., Чекунова А.Е., 2008экономическую независимость . С 1757 г. наступил новый этап во взаимоотношениях государства и церкви, вызванный впервую очередь опасным для абсолютизма ростом социального протеста крестьянства в духовных вотчинах.На заседании Конференции при высочайшем дворе 30 сентября 1757 г. императрица Елизавета Петровна повелела подготовить указы о введении в духовных владениях офицерское управление взамен «монастырских служек», установлении «штатного содержания» монастырей, уравнении монастырских и архиерейских крестьян в податях с помещичьими .Правительство, таким образом, вынуждено было спешить с разработкой секуляризационной программы. Самые общие принципы её были сформулированы к концу 1761 г. и нашли выражение в секуляризационных указах Петра III (февраль 1762 г.) . Вместе с тем, принятые к исполнению этих указов меры были ограничены по масштабам и не до конца продуманными. Воцарившаяся на российском престоле 28 июня 1762 г. Екатерина II, не чувствуя пока себя прочно на вершине власти и не желая в связи с этим обострять отношения с иерархами православной церкви, а также стремясь подчеркнуть свой разрыв с непопулярной в дворянских и церковных кругах политикой своего свергнутого мужа - Петра III, она 12 августа 1762 г. подписала указ о передаче всех вотчин духовенству, вернув, таким образом, взаимоотношения абсолютистского государства и духовенства к периоду до 1757 г. . Ликование по этому поводу духовной администрации было, однако, недолгим, так как уже первые шаги нового правительства показали, что полного возврата к прошлому не будет. Менялась лишь тактика, тогда как цель оставалась прежней, и, в отличие от эпох Елизаветы Петровны и Петра III она приобретала более осознанный характер как самой императрицей Екатериной II, так и её ближайшими советниками. В том же августе 1762 г. новая властительница передала князю Я.П. Шаховскому распоряжение о «рассмотрении синодальных.., архиерейских <.. .> и монастырских вотчин» .С осени 1762 г. все эти направления внутренней политики Екатерина II поручает одному из своих статс-секретарей Г.Н. Теплову и новгородскому митрополиту Д. Сеченову, активно поддержавших июньский переворот. В бумагах Г.Н. Теплова сохранилась обширная коллекция различных материалов, связанных с подготовкой и проведением секуляризации духовных владений . Г.Н. Теплов в написанном им в 1769 г. обозрении мероприятий правительства за начальный период нового правления считал важнейшей вехой на пути к реформе создание 27 ноября 1762 г. Комиссии о духовных (церковных) владениях . Членами Комиссии стали: от духовенства - новгородский митрополит Дмитрий (Сеченов), санктпетербургский архиепископ Г авриил, переяславльский епископ Сильвестр, от светской власти - сенатор граф И. Воронцов, князь Б. Куракин, князь С. Гагарин, обер-прокурор Синода князь А. Козловский и действительный статский советник Г.Н. Теплов, который фактически её и возглавлял. Контроль за хозяйственной жизнью в вотчинах возлагался в соответствии с инструкцией, данной 29 ноября 1762 г., на «нарочных объезчиков или объезжих экономов». Тем самым во владениях церкви вводился режим правительственного надзора и опеки . Создавая Комиссию о духовных имениях и начертав план её деятельности, абсолютистское правительство, не объявляя открыто о своих намерениях провести изъятие церковной земельной собственности и крестьян духовных земель, утверждало твердое желание подчинить своему надзору всю экономическую жизнь церковно-монастырской деревни и социальную политику духовных феодальных землевладельцев.Сразу после возникновения Комиссия занялась поиском мер по водворению социального мира в духовных вотчинах . К концу 1763 г. Комиссия располагала сведениями о волнениях крестьян в 42 вотчинах 5 архиерейских домов и 23 монастырей, не менее чем в 12 случаях для их подавления использовались войска .Проведение политики правительства в отношении духовных владений Екатерина II возложила на воссозданную по проекту Г.Н. Теплова 12 мая 1763 г. Коллегию экономии, подчиненной в отличие от других центральных органов империи не Сенату, а прямо самой императрице, что особенно подчеркивало значимость этого направления правительственного курса. Это по сути дела чрезвычайное учреждение предприняло немало усилий по налаживанию описания хозяйственного быта в духовных владениях . К 1 января 1764 г. в Коллегию поступило более 1500 подробных описаний - «офицерских описей», проверкой которых в самой коллегии занимался руководитель счетной экспедиции коллежский советник Андреян Поздняков . Летом 1763 г. возник конфликт между Коллегией экономии и Московской синодальной конторой вследствие нежелания синодальных властей предоставить полную информацию о своих рентных доходах. Реагируя на жалобу по этому поводу князя Б. Куракина - президента Коллегии и М. Дмитриева- Мамонова, поданную 31 июля 1763 г., императрица 9 августа 1763 г. сделала резкий выговор крутицкому митрополиту, руководителю Московской синодальной конторы Амвросию, требуя от него «матерински <...> онимать силу наших указов <...> и с Коллегиею <...> соглашаться тою же ревностию и усердием» . Для противодействия амбициям московской церковной верхушки 8 января 1764 г. в старой столице по императорскому указу была учреждена отдельная контора Коллегии экономии во главе со статским советником Чихачёвым. Усилиями коллежских чиновников в государственную казну в 1763 - начале 1764 гг. было собрано с духовных земель 612677 руб. 20 коп. из ожидаемых 940758 руб., или 65,12% . Коллегия экономии при явном, а чаще скрытом противодействии духовенства не могла быть эффективным инструментом в руках абсолютистского государства в деле изъятия денег (феодальной ренты) при сохранении прежнего юридического статуса духовных земель .В Комиссии о духовных имениях были разработаны общие контуры предстоящей секуляризационной реформы. Важную роль в этом сыграл написанный Г.Н. Тепловым документ - «Мнение о монастырских деревнях», представленный им Екатерине II и одобренный ею. Нецелесообразность сохранения в государстве духовной земельной собственности формулировалась автором следующим образом: «Не токмо такая знатная часть числом народа, какая есть <...> за монастырями, архиерейскими домами.., не приносило государству помощи.., всемерно больше б к отягощению, нежели б к пользе ему служило» . «Мнение» представляло собой тщательно подготовленный проект секуляризации духовных владений (с политической, социальной, фискальной, административной сторон). В многочисленных приложениях к документу (литеры З, Ж, И, I, К, Л, М, Н) обосновывались принципы упразднения большей части монастырей и штаты немногих оставляемых в ведении Синода. Главные идеи этого проекта были положены в основу проведенной по манифесту 26 февраля 1764 г. секуляризации духовной земельной собственности . Церковные (монастырские и архиерейские) земли и крестьяне передавались в собственность государства и подлежали ведению Коллегии экономии. В казну перешли 8,5 млн. дес. земли, свыше 910 душ м.п. и более5 млн. руб. ежегодного дохода. Епархии и монастыри делились на три «класса», причем к первому были отнесены только 3 епархии, ко второму - 8, к третьему - 15. Соответственно определялись и суммы на их содержание. Так, если мужской монастырь 1-го класса имел право получать ежегодно из государственной казны 2017 рублей, то монастырь 3-го класса только 806 рублей. Поставленной вне разряда Троице- Сергиевой лавре, назначалось в год 10070 руб., эта сумма пополнялась и пожертвованиями от императорского двора, дворянской аристократии и богатого купечества. В целом же, штатное содержание получили не все монастыри (их было более 900), а лишь менее половины их числа. Остальные были либо закрыты или должны были перейти на положение приходских церквей. В целом, секуляризация 1764 г. нанесла чувствительный дар по церковному и монастырскому землевладению. Земли и крестьяне отошли к ведению Коллегии и стали называться «экономическими». В 1786 г. секуляризационная реформа была проведена и на Украине - на территории Киевской, Черниговской и Новгород-Северской епархий, в 1788 г. - в Харьковском, Екатеринославском, Курском и Воронежском наместничествах, а в 1793-1795 гг. - в присоединенных губерниях Литвы, Западной Белоруссии и Западной Украины. Всего в результате секуляризации казённое содержание получили 272 монастыря, упразднено более 500, число монашествующих сократилось более чем в 2 раза .Реформа нанесла удар по Церкви, но протест духовенства был достаточно слабым. Секуляризацию критиковали воспитанники Киевской академии - ростовский митрополит Арсений (Мацеевич), в 1763 г. осужденный, лишенный сана, а в 1767 г. и монашеского звания и умерший в заключении в Ревельском замке, тобольский митрополит Павел (Конюскевич), уволенный на покой в 1768 г. .Важнейшим итогом реформы была ликвидация прежде могущественного и полунезависимого от государства слоя духовных феодалов, при этом в ведение абсолютистской власти перешло около 8,5 млн. дес. земли и почти миллион душ м.п. Секуляризационные мероприятия свидетельствовали о кризисе вотчинно-крепостнической системы в условиях развития капиталистических отношений и попытках нащупать первый подход к освобождению крестьян «сверху».С воцарением Екатерины II изменился подбор на высшие церковные посты. При выборе кандидатов на архиерейские кафедры Екатерина II, в отличие от её предшественников, делала ставку на выходцев не из Малороссии, а из Великороссии, которые были более лояльны к политике императрицы. Среди них первую роль в Синоде играл архиепископ новгородский Дмитрий (Сеченов), едва не потерявший архиерейской кафедры при императоре Петре III за противодействия его планам проведения секуляризации церковных имений, а при Екатерине II ставший «главным деятелем в деле отобрания земель у церквей и монастырей и главным судьёй над Арсением Мацеевичем» .Видным членом Синода был также окончивший Московскую Академию епископ псковский Гедеон (Криновский), ставший при Екатерине II архимандритом Троице-Сергиевой лавры и придворным проповедником. Архиереи Дмитрий и Гедеон оказывали «протекцию» воспитанникам той же Академии Гавриилу (Петрову), получившего кафедру тверского епископа (с 1770 г. - архиепископ Петербургский), а затем и пост ректора в Академии, епископу Платону (Лёвшину), занявшего при дворе должность законоучителя будущего императора Павла Петровича. В сентябре 1771 г. во время «чумного бунта» погиб последний «из киевлян», поднявшихся в руководство Русской церкви в период петровских реформ, московский архиепископ Амвросий (Зертис-Каменский). При этом нелишним будет сказать о том, что отдавая предпочтение при назначении на архиерейские кафедры великороссам, императрица Екатерина II с уважением относилась к проповедническим и миссионерским талантам архиереев - «киевлян» - Самуилу Миславскому и Георгию Конисскому .Синод по-прежнему находился под контролем правительственных обер-прокуроров. Ими в царствование Екатерины II состояли: князь А. Козловский, И. Мелиссино, П. Чебышев, С. Акчурин, А. Наумов, граф. А. Мусин-Пушкин (открывший «Слово о Полку Игореве»). Некоторые из них занимали антиклерикальные, просветительские позиции, например, И. Мелиссино, а П. Чебышев, будучи масоном, открыто проповедовал безбожие) .Правительство Екатерины II стремилось к тому, чтобы «сделать духовную власть пособницею и послушным орудием в достижении политических целей» .Считая себя, по её же словам в письме к Вольтеру, «главою греческой церкви», Екатерина II требовала и от светских, и духовных властей беспрекословного повиновения. В архиереях она видела обычных чиновников, которых могла приблизить к себе или же лишить своего благорасположения .Вместе с тем, императрица понимала и необходимость повысить образованность и нравственный уровень православного духовенства, уделяя внимание проблеме реформы духовно-учебных заведений. В 1762 г. была учреждена Комиссия для разработки плана преобразования духовных школ. Согласно проекту реформы (1766 г.), предполагалось разделить духовно-учебные заведения на высшие, средние и низшие, ввести новые предметы, современные методы обучения. Проект не был реализован. Для подготовки преподавателей Екатерина II предполагала открыть богословский факультет при Московском университете, однако эта идея не была осуществлена .В конце 70-х гг. XVIII в. правительство осуществило «разбор духовенства». В 1778 г. были утверждены духовные штаты. В связи с этим сверхштатных церковников и их детей старше 15 лет, не учившихся в духовных семинариях, приказано было определить «в светские команды для распределения их по разным сословиям сообразно их желаниям». Обучение в духовных заведениях было затруднено и правительственными распоряжениями о назначении семинариям денежных окладов, явно недостаточных для их полноценной учебно-воспитательной деятельности .По отношению к расколу правительство Екатерины II продолжало политику императрицы Елизаветы Петровны и императора Петра III, стремясь включить раскольников в формирующееся гражданское общество. В начале 60-х гг. XVIII в. сложились центры старообрядчества: Поморье, Стародубье (Черниговская губерния), Керженец (Нижегородская губерния), Иргиз. Возникли их общины в Москве - Рогожское кладбище, где объединились поповцы, Преображенское кладбище - центр беспоповцев, Покровская часовня - объединение феодосьевцев и поморцев. Немало раскольников бежало за рубеж. Особой притягательностью для них явилась область Ветки в Польше. Еще в царствование императрицы Анны Иоанновны в ходе русско-польской войны силами нескольких армейских полков было возвращено из Ветки в Россию и разослано по различным губерниям около 40 тыс. чел., а их селения были сожжены. Но к началу 40-х°гг. XVIII в. Ветка вновь стала многолюдной из-за не прекращавшегося притока беглых староверов. В 1762 г. и в последующие годы правительство Екатерины II раскольникам (называть себя староверами или скитниками им было запрещено еще в 1745 г. указом императрицы Елизаветы Петровны) предлагалось вернуться в Россию и поселиться по желанию в любых местах российского государства, но желающих откликнуться на эти призывы почти не нашлось. В 1764 г. на Ветку были посланы войска, которые разорили ее, более 20 тыс. безпоповцев - раскольников были насильно высланы на поселение в Сибирь. Разорению подверглись и другие центры раскола, например Стародубье, часть раскольников спаслась от правительственных репрессий, уйдя на р. Ингул. В отношении раскольников - поповцев правительство придерживалось более умеренного курса. Поповцы испытывали большие трудности с назначением епископов. В царствование Екатерины II они семь раз делали попытки обрести («достать») епископа, обращались даже в Синод, но ничего так и не добились. В 1787 г. раскольникам была предоставлена полная свобода, был отменен двойной подушный оклад и особые их списки. Официально отменено было и само название «раскольник». Приверженцев староверья разрешалось избирать на общественные должности. Появились и признаки примирения старообрядцев с официальным православием в форме «единоверия». Движение единоверцев получило распространение в 80-90-е гг. XVIII в. в Стародубье, Иргизе, Ингуле. В 1800 г. Синод одобрил правила единоверия, составленные митрополитами Гавриилом и Платоном. Сторонникам старых обрядов разрешалось открывать церкви, соборы, часовни .Вопрос об отношении к католикам приобрёл особую актуальность в связи с разделами Польши в 70­90-ые гг. XVIII в. В результате первого раздела в 1772 г. к Российской империи отошла территория Восточной Белоруссии. В октябре 1772 г. она была разделена на Псковскую и Могилевскую губернии. Управляющему «присоединенных от Речи Посполитой» земель президенту Военной коллегии графуЗ.Г. Чернышеву еще именным указом от 13 августа 1772 г. было приказано издать от своего имени извещение о «ничем не ограниченной свободе в публичном отправлении веры». 22 ноября 1773 г. была учреждена Белорусская католическая епархия во главе с бывшим викарием Виленской епархии епископом Малльским Станиславом Сестренцевич-Богушом, который отныне стал именоваться Епископом Белорусским Католических в России Церквей. Белорусская католическая епархия 6 февраля 1774 г. получила особую «Жалованную грамоту», гарантировавшую всем католическим орденам неприкосновенность и целостность их движимых и недвижимых имуществ . При этом нужно отметить, что распоряжение папы Климента XIV от 21 июля 1773 г. об упразднении Ордена иезуитов (Общества Иисуса, созданного в 1534 г. для борьбы с Реформацией) было проигнорировано российским правительством. Хотя императрица не допустила орден в столицы, она расширила его права и привилегии в Белоруссии (освобождение от уплаты подушной подати и прочих государственных налогов). Орден иезуитов был привлекателен для правительственных кругов своей преподавательской деятельностью, которая была развернута четырьмя его коллегиями - в Полоцке, Орше, Витебске и Динабурге (Двинске) и двумя резиденциями - в Мстиславле и Могилёве. Обучение в них было бесплатным, а Полоцкая коллегия принимала в свои аудитории и православных, в том числе и русских дворян . В Полоцком «коллегиуме» учился в возрасте восьми лет будущий знаменитый художник-медальер Федор Петрович Толстой (1783-1873). Он вспоминал: «У Полоцкого иезуитского монастыря в окрестностях <...> города было <...> двадцать тысяч душ крестьян.., в Полоцке <...> - ходил учиться к иезуитам, к пастору учиться немецкому языку, ездил верхом, танцевал на балах». По его воспоминаниям, в коллегии обучалось более 700 учеников. Он проходил курс агрономии и архитектуры, изучал основы рисования, черчения и живописи и «ходил в классы школы <.> учиться у <.> учителей-иезуитов наукам». Толстой особенно был привязан к патеру Груберу, «как отцу родному». Для будущего мастера-медальера особое значение имело то, что патер Груббер «рисовать <...> меня учил сам и находил у меня к этому искусству большую способность» . В иезуитской Витебской коллегии учился и сын могилевского вице-губернатора, известный мемуарист - Л.Н. Энгельгардт, оценивший, однако, уровень занятий, проводившихся под руководством преподавателей-иезуитов, не очень высоко .В отечественной историографии указывалось на то, насколько важен вопрос о роли иезуитской пропаганды в политике Екатерины II относительно Греко-католической (униатской) церкви . Российское правительство надеялось на постепенное возвращение униатов к православию. В этой связи оно считало, что иезуиты, недовольные актом папы о запрете их ордена, развернут антипапскую пропаганду. Эти надежды оказались призрачными. Правительство предприняло собственные меры. После второго раздела Речи Посполитой (1793 г.) императрица Екатерина II открыто заявила о необходимости упразднения унии и предприняла шаги по укреплению авторитета православия в западных областях империи .В пребывании иезуитов в Белоруссии, как полагает немецкий исследователь С. Шолер, правительство Екатерины II было заинтересовано еще и потому, что императрица «хотела иметь в своем распоряжении людей, которых можно было бы под видом миссионеров послать на Аляску или в Калифорнию, чтобы использовать в ходе колонизации этого региона, близкого к американским владениям Испании» . Как справедливо заметил итальянский исследователь С. Павоне, причины, заставившие Екатерину II покровительствовать Ордену иезуитов, несмотря на папский запрет, «в большей степени касались интересов правительницы на европейской арене». Она видела в них оплот консерватизма «перед лицом процесса разрушения старых государств» - идея использовать орден в антиреволюционных целях была еще с большей энергией воспринята Павлом I, который позволил учредить иезуитскую коллегию даже в имперской столице - Петербурге с подчинением ей белорусских иезуитских школ .Указом от 17 июня 1773 г. Екатерина II провозгласила принцип веротерпимости, дела «иноверцев» передавались из ведения епархиальных архиереев в юрисдикцию светской администрации . Особое значение это имело для мусульманского населения. Было разрешено запрещенное прежде строительство мечетей, при которых создавались медресе. Татарским мурзам и «чиновным людям» с 1783 г. был разрешён приём на военную службу и присвоение офицерских званий, что давало возможность получить дворянство. Однако для получения звания выше премьер-майора требовалось разрешение императрицы. При Екатерине II готовился указ о том, что все мусульмане, показавшие себя преданными империи и имевшие благородное происхождение, приравнивались в привилегиях к дворянству Этот указ был подписан уже Павлом I. Правительство Екатерины II не препятствовало преподаванию в казанской гимназии и медресе татарского, арабского, турецкого и других восточных языков и изучение Корана. С поощрительной политикой по отношению к мусульманской культуре татар связана активная просветительская деятельность С.Х. Хальфина (1732-1785 гг.) и его сына И.С.Хальфина, составивших в 1778 г. первую печатанную татарскую азбуку, русско-татарский словарь (более 20 тыс. слов) и др. пособия. В 1787 г. в Петербурге был напечатан арабский текст Корана с примечаниями .Более сложной была имперская религиозная политика в Башкирии. Активное участие башкиров в восстании под предводительством Е.И.°Пугачева вызвало усиление контроля за башкирскими общинами. В 1782 г. из рук старшин был изъят суд по мелким уголовным и гражданским делам, переданный нижним расправам, существовавшим параллельно с такими же расправами для русских крестьян. В 1788 г. в Башкирии было учреждено духовное магометанское собрание во главе с муфтием, подведомственное Уфимскому наместничеству, а позднее канцелярии Оренбургского губернатора. Светская администрация стала решать вопросы о назначении и на духовные мусульманские должности, а также споры и дела, подлежащие, согласно шариату, разбору в советах мулл и старшин. Она же следила за исполнением башкирами военной повинности (пограничная служба и участие в войнах) .Освоение Сибири и расширение пашенных земель, освоенных русскими крестьянами, способствовали распространению православия среди местного населения. С распадом под ударами маньчжуро-китайских войск Джунгарского государства в середине XVIII в. в состав России перешли бывшие джунгарские вассалы - зайсанги южноалтайских родовых групп (дючин). После этого усилилось влияние быта русских крестьян, и среди местного населения (например, забайкальских бурят) возросла тяга к оседлости и земледелию. Появились целые деревни новокрещенных бурят, перешедших на оседлую жизнь. На бурят и эвенков-коневодов правительством Екатерины II была возложена обязанность нести пограничную службу, защищать, в том числе и свои земли от набегов монгольских ханов и тайшей. Вместе с тем, это способствовало распространению среди бурят, особенно забайкальских, буддизма в виде особой его разновидности - ламаизма. Западные же буряты в XVIII в. сохраняли свою старую религию (шаманизм), постепенно уступавшую к концу екатерининского правления православию . Буддизм в форме ламаизма с XVII в. был распространен также среди калмыков, обитавших в междуречьи Яйка (Урала), Волги, Дона в Прикаспии, на Тереке и Куме. С откочёвской в 1771 г. большей их части в Китай, в Астраханской губернии осталось около 13 тыс. семей. В конце XVIII в. некоторая часть из них (главным образом жившие в Придонье) была приписана к казачьему сословию области войска Донского и постепенно перешла в православие .Принцип веротерпимости распространялся и на иудеев. Главная масса еврейского населения, исповедовавшего иудаизм, жила в тех областях, которые отошли к России в результате разделов Польши в конце XVIII в., где они жили уже несколько веков. В результате этих событий в конце XVIII в. на территории Российской империи оказалось около 676 тысяч евреев. Большая часть из них проживала в сельской местности и городах-местечках, занимаясь ремёслами, мелкой торговлей, торгово-посредническими операциями. По указу Екатерины II 1791 г. правительство ограничило территорию проживания еврейского населения чертой оседлости. Затем в 1801-1828 гг. в Российскую империю вошло еще несколько тысяч грузинских евреев и почти 7 тысяч горских евреев Восточного Кавказа (татов) . В соответствии с екатерининским законодательством еврейскому населению предоставлялось полное право исповедовать свою веру (иудаизм), открывать молельные дома - синагоги и учебные заведения.Правительство не запрещало иудеям верить во всемогущего бога Яхве, богодухновенность Ветхого завета (в состав которого входит Тора, или Пятикнижие Моисея), догмат о приходе мессии и иные религиозные положения иудаизма. Проповедники-раввины пользовались большим авторитетом среди верующих евреев. Основная масса еврейского населения России была организована в религиозные общины- кагалы, находившиеся под жестким руководством раввинов .В 1783 - 1795 гг. в ходе кризиса Речи Посполитой и её раздела в состав Российской империи вошли караимы, предки которых проживали на территории Хазарского каганата, а к XIII в. поселившиеся в Крыму в Солхате (г. Старый Крым). В конце XIV в. большая часть их по указам великого литовского князя Витовта была переселена на земли Литовского княжества (в район Трок, Луцка, Галича). Являясь этнически тюрками, они с X в. исповедовали иудаизм, выделившись в нём в качестве особой секты, отвергающей Талмуд. Они отрицали раввинистический иудаизм, признавали священной книгой только Танах - священное писание (письменную Тору), состоящее из трёх частей канона (Торы - закона, Невиима - учение пророков,Кетувима - Писания). Это учение караимов отличалось от раввинистического иудаизма, базирующегося на традиции толкования Торы (Пятикнижия Моисеева) через Талмуд (устной Торы - книга правовых и религиозно-этических положений иудаизма) . Религиозным гонениям в России караимы не подвергались ни в XVIII, ни в XIX вв., наоборот, в 1863 г. они были полностью уравнены в правах с православными .Таким образом, религиозная политика абсолютистского режима императрицы Екатерины II характеризовалась постепенным отходом от резкого противопоставления «первенствующей» религии - официального православия другим вероисповеданиям многоэтнической России, установлением религиозной толерантности при сохранении определенных политических ограничений для неправославных этнических групп.Источники и литератураМилютин В. О недвижимых имуществах духовенства в России. - М., 1859; Ростиславов Д. Опыт исследования об имуществах и доходах наших монастырей. - СПб., 1876.Буганов В.И., Преображенский А.А., Тихонов Ю.А. Эволюция феодализма в России. Социально-экономические проблемы. - М., 1980.Чекунова А.Е. Вотчинное хозяйство и крестьяне в конце XVII - первой четверти XVIII в. (по материалам Донского монастыря). / Автореф. канд. дисс. - М., 1979. - С. 16-17.Булыгин И.А. Монастырские крестьяне в России в первой четверти XVIII века. - М., 1977.Российский государственный архив древних актов (далее - РГАДА). - Ф. Сената (№ 248). - Оп. 40. - Кн. 3066. - Л. 482-482 об.РГАДА. - Ф. Сената... Оп. 42. - Кн. 3575. - Л. 148-171.Там же. - Ф. Сената. Кн. 3404. - Л. 557 об.-558.Шаховской Я.П. Записки князя Якова Петровича Шаховского, полицмейстера при Бироне, обер-прокурора Святейшего Синода, генерал-прокурора и конференц-министра при Елисавете, сенатора при Екатерине II: 1705­1777. - Спб., 1872. - С. 193.РГАДА. - Госархив Российской империи. Разряд 18. - Оп. 1. - Д. 197. - Л. 1-327.Там же. - Госархив. Разряд 10 (Кабинет Екатерины II). - Оп. 1. - Д. 9. - Л. 1-11.Там же. - Ф. Комиссии церковных имениях (№ 305). - Оп. 1. - Д. 75. - Л. 1-5 об.; Ф. Сената. Оп. 1. - Кн. 3400. - Л. 2-3 об.Завьялов А.А. Вопрос о церковных имениях при императрице Екатерине II. - СПб., 1900. - С. 215-248.РГАДА. - Ф. Коллегии экономии (№ 280). - Оп. 4. - Д. 1775. - Л. 119-126.Там же. - Госархив. Разряд 10. - Оп. 3. - Д. 432. - Л. 5 об.Там же. - Ф. Сената. Оп. 1. - Кн. 3400. - Л. 356-357.Там же. - Госархив. Разряд 10. - Оп. 3. - Д. 432. - Л. 23-29.Там же. - Госархив. Разряд 18. - Оп. 1. - Д. 197. - Л. 210.Верховский П.В. Населенные недвижимые имения Св. Синода, архиерейских домов и монастырей при ближайших преемниках Петра Великого: Коллегия Экономии и Канцелярия синодального экономического правления (15 июля 1726 г. - 12 мая 1763 г.): Исследования в области истории русского права. - СПб., 1909. - С. 323-345.РГАДА. - Ф. Сношения государей русских с правительственными местами и должностными лицами по внутренним делам (№ 168). - Оп. 1. - Д. 231. - Л. 1.Комиссаренко А.И. Русские абсолютизм и духовенство в XVIII в. (Очерки истории секуляризационной реформы 1764 г.). - М., 1990. - С. 119-120.Там же. - С. 121-126; Русское православие: вехи истории. - М., 1989. - С. 284-286.Комиссаренко А.И. Русский абсолютизм и духовенство в XVIII в. - С. 125-134.Знаменский И. Положение духовенства в царствование Екатерины II и Павла I. - М., 1880. С. 45.Карташёв А.В. Очерки по истории русской церкви. - Т. 2. - М., 1992. - С. 452-453; Русак В. История Российской церкви со времени основания до наших дней [Отпечатано в США], 1993. - С. 275.Русак В. История Российской церкви. - С. 275-276.Знаменский И. Положение духовенства в царствование Екатерины II и Павла I. - С. 59-60.Там же. - С. 61.Проект Богословского факультета при Екатерине II в 1773 г. // Вестник Европы. 1873. - № 11; Миловидов А.И. Педагогические воззрения императрицы Екатерины II и влияние их на реформу духовной школы. - Вильна, 1905.Знаменский И. Положение духовенства в царствование Екатерины II и Павла I. - С. 76-98; Дулов А.В. Русское православие: очерк истории. - Улан-Удэ, 2000. - С. 181-183.Гурьянова Н.С., Крамми РО. Историческая схема в сочинениях писателей Выговской литературной школы // Старообрядчество в России (XVII-XVIII вв.). - Сб. научных трудов. М., 1994. - С. 120-138; Русское православие: вехи истории. - С. 306-308.Павлова М.А. Отношение к иезуитам Екатерины II и её ближайшего окружения // Россия и иезуиты. 1772-1820. - М., 2006. - С. 63.Павлова М.А. Отношение к иезуитам. - С. 70-71; Ершова И.Ю. К вопросу о причинах сохранения Ордена иезуитов в России в правление Екатерины II // Россия и иезуиты. - С. 91-101.Толстой Ф.П. Записки графа Федора Петровича Толстого. Составители А.Е. Чекунова, Е.Г. Горохова. М., 2001. - С. 61-63, 69; патер Грубер (1740-1805) - влиятельный представитель иезуитского ордена. После запрета папой Климентом XIV Ордена иезуитов в 1773 г. переехал в Белоруссию. При императоре Павле I был приглашен в Петербург. В 1802 г. избран генералом Ордена (Толстой Ф.П. Записки. С. 226).Энгельгардт Л.Н. Записки. М., 1997. - С. 17-20.Морошкин М.Я. Иезуиты в России с царствования Екатерины II и до нашего времени. - СПб., 1867. - С. 114-115.Лушпай В.Б. Антипапские выступления иезуитов. // Россия и иезуиты. С. 137-139.Schop Soler A.M. Die Spanisch - russischen Beziehungen im 18 Jahrhundert/ Wiesbaden, 1970. S. 101; Альперович М.С. Общество Иисуса в империи Екатерины II // Россия и иезуиты. С. 110.Павоне С. Выживание иезуитов в России в публицистике того времени: некоторые мнения // Россия и иезуиты... С. 131-134.Полное собрание законов Российской империи. - Изд. 1. - Т. 19. - № 13996.Газиз Г. История татар. - М., 1994.Руденко С.И. Башкиры. Историко-демографические очерки. - М.-Л., 1955.Вяткина К.В. Очерки истории и быта бурят. - Л., 1969.Батмаев М.М. Калмыки в ХУИ-ХУШ вв. События, люди, быт. - Кн. 1-2. - Элиста, 1992-1993.Отечественная история. История России с древнейших времен до 1917 г. Энциклопедия. Т. 2. - М., 1996. - С. 115-116.Дубнов С.М. Всеобщая история евреев. - Кн. 1-3. - СПб., 1904-1906; Берлин И.З. Исторические судьбы еврейского народа на территории Русского государства. - Пг., 1919. - С. 12-20.Религиозная энциклопедия. Минск, 2007. - С. 510, 796-804, 806-818; Караимская народная энциклопедия. - Т. 1. - М., 1995.Отечественная история. Энциклопедия. - Т. 2. - М., 1996. - С. 496.Arkadij Komisarenko, Antonina Chekunova RELIGIOUS POLITICS OF KATHERINE II The article is devoted to the characteristic of the religious politics of Ketherine II. Work of the secularization committee in 1764, the change of the way of candidate selection for the supreme church posts, the attempt of the reform of seminaries, the attitude towards different confessional groups in different regions of the Empire are analyzed.Key words: religious politics, secularization, clergy, Orthodoxy.Надійшла до редакції 5.03.2008 р.