Мёртвые сраму не имут. Памяти шестой роты

Я постарался основательно подготовиться к встрече с Сергеем Ивановичем Кожемякиным – отцом Героя России старшего лейтенанта Дмитрия Кожемякина, погибшего в 2000 г. под Улус-Кертом.

В Интернете нашел карту передвижения , буквально почасовую схему самого боя. Но каково же было мое изумление, когда полковник Кожемякин разложил на столе огромную карту всего района последнего боя псковских десантников, на которой были отмечены перемещения отрядов не только в те три дня, но и за неделю до трагедии.

Из его обстоятельного рассказа я понял, что он по крупицам собрал и восстановил многие обстоятельства тех страшных дней. Я слушал рассказ полковника и все больше понимал, как же любит своего сына Сергей Иванович, как гордится им. Он решил увековечить память сына, восстановив правду об обстоятельствах гибели не только Димы, но и остальных восьмидесяти трёх солдат и офицеров. Своей несгибаемой стойкостью они напомнили нам об истинных традициях русского воинства, навеки вписав себя в историю чеченских войн.

Рассказывает полковник С.И. Кожемякин:

– 29 февраля 2000 года в Пскове начали хоронить разведчиков из армейского спецназа, . И вдруг десантники 76-й гвардейской воздушно-десантной дивизии стали уходить с похорон. Спрашивают: «Что такое?» А они отвечают: «Наши завязали такой бой, что потерь будет больше».

2 марта я занимался в своем кабинете планированием занятий по боевой подготовке. Раздается звонок: «Иваныч, ты?». «Я». Звонил Горячев (С.В. Горячев – командир 175-й отдельной разведроты 76-й дивизии – Ред.). – «Димка убит». Я положил трубку. Пытаюсь все осознать, звоню в Псков, в дивизию (76-ю воздушно-десантную дивизию. – Ред.), никто не отвечает – связь была полностью блокирована. Догадался, что звонили с домашнего телефона. Снова звоню в Псков, и мне Сергей Горячев объясняет: «Уже второй день идет страшный бой, живых почти не осталось, Димка погиб».

Я еду в Псков, ночую там и 3 марта возвращаюсь в Питер. 4 марта я прибыл в Ростов, чтобы лететь в Ханкалу (в Ханкале находится штаб Объединенной группировки войск в Чечне – Ред.). А мне говорят, что лететь не надо, погибших вывезли большими вертолетами в Ханкалу, чтобы перегрузить на самолеты и отправить в Ростов. О гибели десантников никто в то время еще не знал, я первый примчался. Днем мы побывали и в госпитале, и в медико-криминалистической лаборатории Минобороны, но погибших десантников нигде не было.

Ночью в гостинице раздался звонок: «Иваныч, выгляни в окно». На машине с мигалками за мной заехал мой товарищ, полковник Старостин, и повез меня в госпиталь. Там мне навстречу встал майор в горном снаряжении, мы не были знакомы раньше, но он со мной где-то встречался. Он говорит, а на глазах слезы: «Товарищ полковник, я Диму привез». Я спросил: «Что там случилось?» Он отвечает: «Бой шел больше суток, небо было ясное, голубое, но не было никакой помощи от авиации, артиллерия сдохла». Я спросил его: «Ты хоть кушал чего-нибудь?» Он отвечает: «Мы уже три дня почти ничего не едим, кусок в глотку не лезет».

В это время пришел человек с ключами от ангара. Заходим, там сорок семь носилок, на них в черных мешках погибшие лежат. Я спрашиваю: «Ты знаешь, где Дима?» Он ответил, что знает, но все равно перепутал. Подходим к носилкам, на которых бирка «Старший лейтенант», и я вижу ноги Димкины, размер сорок четыре с половиной. Его, как потом оказалось, и опознали по бахилам из комплекта химзащиты армии ГДР, в которых он ходил по горам.

Я говорю: «Он же лейтенант». А мне в ответ: «Батя, он уже представлен к Герою России за другие бои, и по званию уже старший лейтенант». Я говорю: «Ну, открывай», и начинаю дырки на теле считать. До головы дошел, дальше смотреть не стал, говорю ребятам: «Посмотрите голову, там пятно должно быть. Бабушка жарила блины, капнула ему, когда маленький был».

У Димки было три пулевых ранения в правом боку, дырка возле плеча, выше области сердца, и дырка ниже области сердца. Всего пять пуль. Все ранения были не смертельные. А вот слева на груди все было черно – его в упор расстреливали из подствольного гранатомета ВОГ-25. Голова была раздавлена. Я врачей спросил: «Чем били, прикладами?» «Нет, – говорят, – ногами». Димке, когда готовили его к похоронам, церковное полотенце пришлось на голову положить.

Потом я подошел к Марку Евтюхину (командир батальона подполковник Марк Евтюхин – Ред.). У Марка одна пуля в правом боку, вторая выше сердца. И еще была дырка в верхней части головы, то ли от осколка, то ли от пули. Ефрейтор Лебедев, Димкин пулеметчик, был весь пробит пулями, а лицо целое. Сержант Козлов, судя по ранениям, подорвал себя гранатой.

У меня были списки всех разведчиков, и уже к обеду 5 марта погибшие были готовы к отправке – АН-12 стоял, чтобы лететь через Смоленск на Левашово (военный аэродром под Санкт-Петербургом – Ред.), командир экипажа дал добро. Самолет должен был доставить погибших из Внутренних войск в Смоленск и лететь домой. Но мне офицеры, ответственные за отправку, сказали: «Сережа, не трогай пока их. Они все вместе полегли, пусть их вместе в Псков и отправят».

В Петербург я вернулся в понедельник утром, а во вторник из Ростова звонит полковник Старостин: «Дан приказ раскидать погибших по стране, чтобы никто не знал». В пятницу мне докладывают, что первые двенадцать гробов отправили в Псков. Еду в Псков, а там ИЛ-76 покружился-покружился, и его на военный аэродром в Острове посадили, потому что выборы губернатора города на воскресенье были назначены. Решили: пока выборы не закончатся, ничего не делать. Мне ребята говорят: «Давай мы Димку на Левашово доставим». Я ответил: «Уже больше недели ребята лежат в гробах, сколько можно. Погибли 1-го, сколько дней прошло. На машине сам довезу».

14 марта Вечевая площадь Псковского Кремля не смогла вместить всех, кто пришел проститься с погибшими десантниками. Никто не ожидал, что с погибшими в Чечне захотят проститься несколько тысяч человек. Из официальных лиц в Псков прибыли министр обороны Игорь Сергеев, командующий ВДВ Георгий Шпак, помощник и.о. президента Сергей Ястржембский.

Четверых разведчиков забрали в 234-й парашютно-десантный полк, где размещается и 175-я отдельная разведрота. Никто из военного начальства так и не приехал проводить героев в последний путь, только офицеры и солдаты полка, разведроты, артиллерийского полка и других подразделений смогли спокойно попрощаться со своими товарищами.

Накануне

В феврале 2000 года на горе Дембайирзы находился базовый лагерь 1-го парашютно-десантного батальона. На блоках (блок – опорный пункт подразделения – Ред.) находилась 1-я и 3-я парашютно-десантная роты, основная же часть полка стояла в Хатуни. Хатуни в переводе на русский язык означает «Царица». По последним данным ФСБ, только в семидесятых годах в этих краях был уничтожен последний бандит, который скрывался в лесах со времен Великой Отечественной войны. Один из мусульманских батальонов «Бранденбург» во времена Великой Отечественной именно в этих местах базировался, здесь же был аэродром для заброски немецких диверсантов на территорию всего Северного Кавказа. Гнилое место, поэтому до недавнего времени в этом районе стояли подразделения 45-го разведывательного полка ВДВ и полк внутренних войск. Это всегда был спокойный спальный район боевиков.

Начало

Утром 29 февраля подразделения 2-го парашютно-десантного батальона и разведдозор под общим руководством гвардии подполковника Марка Евтюхина начали движение для выполнения боевой задачи – создания опорных пунктов в районе высоты 776.0. Первым рано утром ушел разведдозор, который после выполнения задачи должен был вернуться к месту своей постоянной дислокации.

Они выбрали самый тяжелый маршрут – по гребням высот, чтобы на засаду не нарваться.

Что из себя представлял этот разведдозор? Там был Дима, сержант Хаматов, ефрейтор Лебедев, старший сержант Арансон, младший сержант Козлов, младший сержант Иванов – 2-й разведвзвод 175-й отдельной разведывательной роты 76-й дивизии. Плюс старший лейтенант Воробьев, заместитель командира разведроты 104-го парашютно-десантного полка. С ними были младший сержант Щемлев и старший сержант Медведев, капитан Романов, командир артиллерийской батареи 104-го полка, артиллерийский корректировщик, радист сержант Стребин, старший лейтенант Колгатин, командир инженерно-саперного взвода 104-го полка. Вот такой был сильный разведдозор, двенадцать человек.

Следом за разведчиками начал движение майор Доставалов и лейтенант Ермаков с бойцами 1-го взвода 4-й парашютно-десантной роты 104-го полка, всего семнадцать человек. А затем начал движение подполковник Евтюхин с 6-й ротой. Командиром этой роты был майор Молодов, очень хороший офицер. До этого он служил в Буйнакске командиром разведроты, но после первой чеченской за ним и за его семьей началась охота, и ему пришлось расторгнуть контракт и уехать. Он пожил у себя в Тюмени какое-то время, вернулся и в Пскове в 76-ой дивизии ВДВ снова подписал контракт. Его временно поставили командиром 6-й роты 104-го парашютно-десантного полка. С комбатом выдвигались старший лейтенант Шерстянников, командир зенитно-ракетного взвода, который входит в состав полка, и лейтенант Рязанцев, командир артиллерийского взвода – это уже второй артиллерист-корректировщик.

Разведчики пришли к высоте 766.0 29-го марта около 11.00 и встали. Наконец, подошел заместитель командира 2-го парашютно-десантного батальона майор Доставалов, который из-за сложности задачи был назначен старшим в опорном пункте. Ему говорят: «Товарищ майор, вот ваша высота 787.0, занимайте оборону». Он отвечает: «Спасибо, ребята, там 6-я рота еще выдвигается, нескоро будет». После этого майор Доставалов начал занимать оборону на высоте 787.0. Разведчики ждут подхода 6-й роты, постоянно по радиостанциям спрашивают: «Где вы?» Им отвечают: «Находимся в движении».

Наконец подходит комбат с 1-м взводом. Разведчики подполковнику Евтюхину докладывают: «Товарищ подполковник, высота ваша там, Доставалов занимает оборону на высоте 787.0. Мы сейчас пройдем вперед метров на пятьсот-семьсот, туда, где выставляли 3-ю роту, развернемся и уйдем назад на отдых». Евтюхин им отвечает: «Все, ребята, спасибо! Я занимаю оборону здесь, назад вернусь по своему маршруту». Разведка пошла дальше и в 12.30 вышла на передовой отряд «духов», которые поджидали своих.

Последний бой

Я думаю, что увидели они друг друга практически одновременно, столкнулись лоб в лоб. Но наши разведчики были больше готовы к бою – ведь когда ты идешь, то палец на курке всегда. Мгновенно принимают решение – уничтожить, наших же было двенадцать человек. Вступают в бой, мочат духов. Комбату разведчики докладывают: «Мы вступили в бой, имеем трехсотых (раненых – Ред.) и пятисотых (пленных – Ред.), отходим на высоту». Их и в полку, и здесь слышат.

До этого федеральные силы гнали боевиков вниз по Аргунскому ущелью, но, как вспоминает генерал Трошев в своей книге «Моя война», «мы не могли тогда предположить, что противник рискнет пробиваться на восток крупными силами. Банды соединились. К отрядам арабских наемников «прилепились» банды других полевых командиров – Шамиля Басаева, Вахи Арсанова, Бауди Бакуева, отряд «Джамаат». Они шли в Ведено, где их ждали тепло и еда, а дальше собирались двигаться на Дагестан. Вся эта масса и обрушилась на десантников, которые не успели даже окопаться».

В той же книге генерала Трошева приведена таблица переговоров Басаева с Хаттабом в тот момент, когда разведчики вступили в бой.

«Басаев: “Если впереди собаки (так боевики называли представителей внутренних войск), можно договориться”.

Хаттаб: “Нет, это гоблины (т.е. десантники, на жаргоне бандитов)”.

Тогда Басаев советует Черному арабу (Хаттабу), руководившему прорывом:

– Слушай, может, давай обойдем? Они нас не пустят, только себя обнаружим…

– Нет, – отвечает Хаттаб, – мы их перережем».

Когда завязался бой, Хаттаб послал вперед несколько отрядов, конных и пеших. Дима с разведчиками начал отходить под высоту, с которой их никто не прикрывал. Комбат не успел окопаться на высоте 776.0 и приказал занять оборону в седловине. У него здесь оказались все офицеры 1-го взвода и часть 2-го взвода. Майор Молодов выходит навстречу разведчикам, чтобы отвести их под незанятую высоту, туда, где комбат успевает занять оборону в седловине. В это время 3-й взвод и часть 2-го еще находились в движении. И тут вдоль дороги начинает выдвигаться конная группа духов. Она застает на этом подъеме 3-й взвод и уничтожает его.

Надо учесть обстановку, в которой шел этот взвод 6-й роты. Каждые тридцать-сорок минут стреляют пушки, началась стрельба из автоматов, эхо в горах гуляет туда-сюда. Получается картина такая – мы идем и идем, тащим и тащим, где-то стреляют. Все спокойны, так как впереди шла разведка. И поэтому, когда конные духи вышли, их никто не ожидал увидеть. 3-й взвод почти полностью полег, даже не успев вступить в бой.

Майор Молодов дошел до разведчиков, и они вместе начали отходить. Я так понял, что тогда Димка и словил пару пуль. Для его фигуры сто девяносто четыре сантиметра роста эти раны – ничто, перетянул и не чувствуешь. Но когда Молодов разведчиков вытаскивал, духи уже и снайперов подтянули. Именно тогда Молодов получает ранение в шею, где он не был защищен «рапирой» (тип бронежилета – Ред.), и погибает. Разведчики во время отхода уничтожают пленных, вытаскивают погибшего Молодова и своих раненых. Командование 6-й ротой принимает на себя капитан Соколов, замкомандира 6-й роты.

Один отряд духов попытался обойти вокруг. Но там находился опорный пункт 2-го взвода 3-й парашютно-десантной роты, выставленный Димкой 27 февраля. Окопы у них были выкопаны в полный профиль, установлены минные поля. Поэтому духи не полезли дальше и приняли решение атаковать наших в лоб – через седловину между высотами.

К 16-17 часам 29-го февраля общая обстановка вокруг места боя была такая: блокпосты 1-й парашютно-десантной роты уже были сняты, люди сосредоточены внизу, у населенного пункта Сельментаузен. И тут докладывают: «Наши ребята ведут бой, надо снова подниматься на гору Дембайирзы». И к вечеру им снова пришлось подниматься на эту гору. Это тяжело: спуски, подъемы. Старшим по деблокации назначили майора Барана, в то время он был начальником разведки 104-го полка. Замом назначили майора Величенко, заместителя командира 1-го батальона. С ними было пять-шесть офицеров-добровольцев и около тридцати бойцов. Они пошли на помощь точно по тому маршруту, по которому Димка накануне выводил десантников. Не встречая никакого огневого сопротивления, они перешли реку Абазулгол, поднялись выше, стало темнеть.

У них почему-то была всего одна радиостанция. Майор Баран вышел на связь с Марком Евтюхиным и, по его словам, голос у Евтюхина был спокойный. Он сообщил, что корректирует огонь артиллерии, занимает оборону и так далее. Тогда Баран докладывает командиру полка, что «карандаши» (солдаты – Ред.) промочили ноги, и просит дать команду на отход, чтобы возобновить движение рано утром. По команде Мелентьева (полковник Сергей Юрьевич Мелентьев, командир 104-го полка, осуществлял руководство боем с командного пункта) группа майора Барана начинает отход, не дойдя до места боя. Решили возобновить движение утром, часа в четыре. Мое личное мнение – испугались. А там все грохочет, бой вовсю идет.

Герой России подполковник Теплинский, начальник штаба 104-го полка, успокаивает всех: «Ночью духи атаковать не будут». Все ждут утра, а духи атакуют всю ночь, передышка была только с трех до пяти часов. Димка выходил на связь еще где-то в час-два ночи. По рации говорил: «Так где же помощь? Их тут как китайцев, все кишит».

Ночью на высоте 787.0 лейтенант Ермаков был тяжело ранен, убиты несколько бойцов. И здесь, по моему мнению, допускается ошибка – майор Доставалов с бойцами отходит с высоты. Некоторые говорят – прорывался. Но некуда там было прорываться, он сделал тактически неправильный ход – оставил высоту и оголил весь левый фланг. Ведь принцип обороны, как написано в Боевом уставе: «Ни шагу назад». И надо было, наоборот, из седловины подтягиваться на высоту и на ней занимать круговую оборону.

Конечно, ситуация была очень тяжелая – потери большие, люди гибнут. Доставалов мог предположить, что подойдет к Марку Евтюхину и вместе с ним будет прорываться. Но раненых, причем не только врагом, но и осколками своих снарядов, много. А своих не бросают.

Димка, как рассказал один из оставшихся в живых бойцов, сержант Супонинский, рассказал, что ночью в седловину пришел разведчик Кожемякин, скинул оружие и сказал: «Все, у меня все полегли». Оставшиеся в живых к утру 1 марта десантники схватились с «духами» врукопашную, рубились саперными лопатками, ножами. Но после 7.00 на связь уже никто не выходил.

Примерно в шесть утра начало светать. Группа майора Барана опять начинает движение на помощь. Только к реке подошли, еще не форсируют, видят, что два человека отходят, несут третьего – раненого. Майор Баран дает команду рядовому Голубеву, Димкиному снайперу: «Возьми на мушку, вдруг духи отходят». Снайпер отвечает: «Это наши». Отходившие бойцы говорят: «Там духов много, даже не суйтесь». Их начали расспрашивать, что да как. Они говорят: «Рядом с нами лежал раненый офицер-разведчик в белом маскхалате». В маскхалатах были только разведчики. Их спрашивают: «Кто лежал, Кожемякин или Воробьев?» Но они по фамилиям офицеров не знали. (Позднее было установлено, что это был Алексей Воробьев, скончался от потери крови. – Ред.).

Бой шел почти до обеда 1 марта. Он то замолкал, то снова начинался – очнется кто-то раненый, в бой вступает. В одном месте, как пленные показали, крики поднялись: «Аллах акбар!», и опять бой заскрежетал. В тот момент Димка оказал последнее сопротивление. Один из офицеров 104-го полка рассказывал: «Я эту сопку излазил вдоль и поперек. 1 марта по свежим следам поднимался, 2-го, 3-го и 4-го, когда всех погибших уносили с высоты. Поле боя о многом говорит. Кожемякин, командир разведвзвода, – хороший рукопашник и, видно, здорово сопротивлялся. У него лицо было полностью разбито прикладами, а рядом валялись несколько зарезанных боевиков. Его, наверное, как последнего офицера хотели взять живым».

1-го марта в обед над местом боя прошли два вертолета. Пилоты десантникам передают: «Что вы там сидите, ваших убитых духи уже в кучу стаскивают». После этого сообщения майор Баран с майором Величенко снова начали движение вперед и наконец-то ближе к ночи пришли на место боя. Они нашли наших восемьдесят три человека убитыми (восемьдесят четвертого, рядового Тимошина, найдут позже) и отошли назад. А духи вывозили трупы своих 1-го марта целый день.

Говорят, что есть фильм, который длится около пяти часов, на Западе его крутят. В отрядах у полевых командиров были западные телевизионщики, которые все снимали специальными кинокамерами. Говорят, что сняты наши десантники в рукопашном бою. Я пока этот фильм не могу найти. Когда мы были на телевидении, звонили из Дагестана – предлагали фильм купить, он там ходит-бродит где-то.

Западные киношники должны были снять то, что духи собирались сделать – как они входят в Сельментаузен, Хатуни, Ведено, называют своих же заложниками. После этого объявляется исламская республика, и они продвигаются на Дагестан. Все это должно было быть сделано для того, чтобы ввести чрезвычайное положение в этом регионе. По Конституции, если в одном из регионов объявляют чрезвычайное положение, то выборы президента, которые как раз были назначены на 26 марта 2000 года, переносятся на неопределенный срок. В случае переноса выборов деньги Березовского, Гусинского и других заинтересованных лиц сыграли бы против Путина. Я думаю, что наши десантники все эти планы и сорвали.

После боя

Рядом на горе Дембайирзы находилась одна из групп «Вымпела» (антитеррористическое подразделение. – Ред.), но она не пошла на помощь. Я встречался с ее командиром и спросил его: «Димка же пару раз с тобой в горы ходил, что же ты не помог ему?». А он мне отвечает: «Приказа не было». К месту боя тогда же подвели две группы разведчиков из 45-го полка разведки ВДВ и тоже дали команду стоять.

Когда 2-го марта десантники снова пришли на высоту вместе с «Вымпелом» и разведчиками 45-го полка, опять началось движение духов. Наши еще раз отошли. И только 3-го марта началась эвакуация погибших десантников. А на высотах так и остались валяться арабы и прочие, в Чечне они никому не нужны.

По некоторым оценкам, духов было около двух с половиной тысяч, даже больше. Раненые, перебинтованные, деморализованные, они пачками сдавались в плен. Это Хаттаб дал боевикам команду сдаваться, но только МВДешникам. Среди сдавшихся в плен очень много было наемников, их под усиленной охраной отправили в Ведено. А через два-три дня они оказались на свободе – местные чеченские силы самообороны отбили их у наших.

Послесловие

На пресс-конференции в Пскове 14 марта 2000 года, которая длилась не более пяти минут, журналисты спросили министра обороны Игоря Сергеева: «Как отреагируют жители России на столь масштабные потери, понесенные федеральными войсками в первые недели марта, не изменят ли они отношение населения к войне?» Игорь Сергеев, помолчав, ответил по-военному прямо: «Не знаю». Помощник и.о. президента России Сергей Ястржембский, который тоже входил в состав официальной делегации, прибывшей в Псков на похороны погибших десантников, общения с прессой избегал.

Вопросы, вопросы, вопросы… Они так и остаются, не давая спать отцам, матерям, женам, подрастающим сыновьям. Во время встречи с семьями погибших ребят президент Владимир Путин был вынужден признать вину «за грубые просчеты, которыми приходится оплачивать жизнь русских солдат». Тем не менее, ни одна из фамилий тех людей, кто допустил эти «грубые просчеты», до сих пор не названа. Многие офицеры 104-го полка продолжают считать, что «коридор» для прохода банды Хаттаба был куплен, и только десантники не знали о сделке.

24 февраля 2010 года, накануне 10-летия гибели 84-х десантников 6-й роты 104-го полка 76-й дивизии ВДВ под Улус-Кертом 29 февраля - 1 марта 2000 года, в «Псковской губернии» вышла статья «С высоты» , вызвавшая значительный общественный резонанс. В процессе подготовки материала автор перечитал заново десятки текстов на форумах и в блогах, с полностью несовпадающими оценками. Сообщения в них появляются до сих пор. Между тем никаких внятных официальных ответов на очевидные вопросы , появившиеся сразу после трагического боя, как не было, так и нет.

Сергей Мелентьев - выпускник Омского высшего общевойскового командного дважды Краснознаменного училища имени М. В. Фрунзе (1983 г.).

Редакция «Псковской губернии» направляла в 2003 году запрос президенту, в ответ получили отписку из Совета безопасности: все герои, следствие продолжается, боевиков ищут, в действиях командования группировки российских войск состава преступления нет . И - ни слова о Сергее Мелентьеве , командире 104-го полка. К тому времени - уже покойном.

В 2010 году все эти воспоминания, перечитанные вновь кровоточащие дискуссии (лишь немногое вошло в статью большого формата), новые встречи с родителями и вдовами , реакция родственников и ветеранов полка на статью, бессодержательная с точки зрения главных вопросов встреча командующего ВДВ Владимира Шаманова с родными погибших в клубе 76-й дивизии подвели автора к мысли о том, что официальный запрос нужно повторить.

Просто потому, что - нужно. В стране формально - другой президент, другой генеральный прокурор.

Есть вещи, о которых необходимо напоминать до тех пор, пока они не станут ясны.

В создавшейся ситуации замалчивания уходящей в истории трагедии мы пришли к выводу, что запрос должен носить политический характер.

2 марта председатель Российской объединенной демократической партии «ЯБЛОКО» Сергей Митрохин направил письмо президенту РФ и Верховному главнокомандующему Вооруженными силами РФ Дмитрию Медведеву и генеральному прокурору РФ Юрию Чайке .

В письме было заявлено о необходимости возобновления уголовного дела по факту гибели военнослужащих 6-й роты и проведения в его рамках полного и всестороннего расследования.

В обращении, в частности, говорилось: «Гибель целого воинского подразделения, которое двое суток вело бой, находясь всего в нескольких километрах от других воинских подразделений Объединенной группировки войск на Северном Кавказе, до настоящего времени продолжает оставаться незаживающей раной для родных, друзей и близких погибших солдат и офицеров, для всей страны.

Родными погибших и всем российским обществом до настоящего времени не получены ответы о причинах и обстоятельствах трагического боя с особо тяжкими последствиями.

Это расследование необходимо российским Вооруженным Силам, всему российскому обществу, оно должно дать ответы, которых до сих пор нет.

Такое расследование является моральным долгом государства перед памятью погибших воинов. Оно должно выяснить меру ответственности всех должностных лиц командного состава Вооруженных Сил РФ, принимавших решения и причастных к принятию решений на Северном Кавказе, приведших к трагическим событиям 29 февраля - 1 марта 2000 г.

Без такого расследования память о погибших героях не будет полной» .

В начале мая нам поступил официальный ответ (что показательно - из Главной военной прокуратуры, не от адресатов письма), комментировать который трудно, но необходимо.

Впервые было на официальном уровне заявлено, что единственным лицом, кого признали виновным в гибели 84 российских военнослужащих, является бывший командир 104-го полка полковник Сергей Мелентьев, переведенный потом из Пскова в Ульяновск и скончавшийся в июне 2002 года. Оказалось, что была установлена вина именно и только Мелентьева, который категорически возражал против броска на высоту 776.0, шесть раз (по свидетельству лично знавших его людей) просил разрешения отвести роту сразу после начала боя, но в первом случае - подчинился приказу, а во втором - не получил разрешения.

Время сказать правду о гибели 6-й роты на государственном уровне в России до сих пор не пришло. Это - главный смысл ответа, который мы получили.

Значит, по существу дела ничего в нашей стране не изменилось.

Но в процессе очередной попытки добиться правды выявились детали, о которых необходимо говорить.

«Допущены нарушения требований Боевого устава Сухопутных войск»

Официальный ответ был исполнен на бланке Главной военной прокуратуры РФ и подписан 16 апреля помощником Главного военного прокурора России С. В. Боковым .

Статья «С высоты», вышедшая в свет в «Псковской губернии» 24 февраля 2010 года, вызвала много откликов.

Ответ по существу обращения был дан следующий (мы приводим его текст практически полностью, кроме введения):

«В период е 29 февраля по 1 марта 2000 г. при выполнении задачи по блокированию участников незаконных вооруженных формирований в районе н. п. Улус-Керт Чеченской Республики в результате боевого столкновения на высоте отм. 776.0 погибло 84 и ранено 6 военнослужащих.

2 марта 2000 г. в военной прокуратурой - в/ч 20102 (н. п. Ханкала) в отношении участников незаконных вооруженных формирований возбуждено уголовное дело № 14/33/0108-00 по признакам преступлений, предусмотренных п.п. «б», «ж», «з» ч. 2 ст. 105 (убийство), ч. 2 ст. 208 (участие в вооруженном формировании) УК РФ, которое 29 апреля 2000 г. направлено по подследственности в Главное управление Генеральной прокуратуры РФ по надзоре за исполнением законов на Северном Кавказе (ныне управление Генеральной прокуратуры РФ в Южном федеральном округе).

В настоящее время данное уголовное дело расследуется в следственном управлении Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации по Чеченской Республике и окончательное процессуальное решение по нему не приняло.

2 мая 2000 г. в военной прокуратуре - в/ч 20102 по выделенным из указанного уголовного дела материалам в отношении командира полка полковника Мелентьева С. Ю. возбуждено уголовное дело № 14/33/0185-00 по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 293 (халатность, повлекшая по неосторожности тяжкие последствия) УК РФ.

В ходе предварительного следствия по делу установлено, что вследствие ненадлежащего исполнения своих обязанностей полковником Мелентьевым С. Ю. допущены нарушения требований Боевого устава Сухопутных войск, выразившиеся в неэффективном ведении разведки по установлению местонахождения участников незаконных вооруженных формирований в районах действий подчиненных подразделений, принятии неверных решений об изменении времени занятия высоты 776.0, определении огневых позиций артиллерийского дивизиона и дислокации резервов полка.

Вышеуказанные нарушения обусловили веление боя со значительно превосходящими силами противника на неподготовленных в инженерном отношении позициях в условиях круговой обороны, неэффективность применения артиллерийских средств поражения с установленных огневых позиций при отсутствии ввиду неблагоприятных погодных условий авиационной поддержки и невозможность оперативного деблокирования подразделений силами полкового резерва, что повлекло тяжкие последствия в виде неоправданно высоких потерь личного состава. Органами предварительного следствия действия полковника Мелентьева С. Ю. обоснованно квалифицированы по ч. 2 ст. 293 УК РФ.

Вместе с тем, в отношении указанного военнослужащего подлежал применению акт амнистии - Постановление Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 26.05.00 № 398-III ГД «Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной воине 1941-45 годов» .

С учетом изложенного, 30 мая 2000 г. уголовное дело с согласия Мелентьева С. Ю. обоснованно прекращено па основании п. 4 ч. 1 ст. 5 УПК РСФСР вследствие акта амнистии.

Данное процессуальное решение принято помощником военного прокурора - в/ч 20102 и не является реабилитирующим для лиц, совершивших уголовно-наказуемое деяние.

Принятие иного решения с учетом установленных фактических обстоятельств дела противоречило бы требованиям законодательства об уголовном судопроизводстве.

В ходе расследования также дана правовая оценка действиям других воинских должностных лиц, в т.ч. командования Объединенной группировки, в отношении которых в возбуждении уголовного дела отказано на основании п. 2 ч. 1 ст. 5 УПК РСФСР - за отсутствием состава преступления.

В настоящее время оснований для пересмотра вышеуказанных процессуальных решений не имеется» .

Таким образом, переводя казенный процессуальный язык ответа на более внятный, Главная военная прокуратура России сообщила, что:

1) уголовное дело, возбужденное по факту гибели десантников, не завершено и расследуется в следственном управлении Следственного комитета при прокуратуре РФ по Чеченской Республике, процессуального решения по делу до сих пор нет;

2) при этом действиям командования Объединенной группировки войск на Северном Кавказе правовая оценка следствием была дана, в отношении данных лиц в возбуждении уголовного дела отказано «за отсутствием состава преступления»;

3) впервые объявлено публично, что единственным лицом, чья вина следствием установлена, является бывший командир 104-го полка полковник Сергей Мелентьев, который был признан виновным и амнистирован в 2000 г.

Но в ответе ГВП никоим образом не упомянуто, что в июне 2002 года Сергей Мелентьев скончался.

«Много было преступных странностей»

В статье «С высоты» мы упоминали, со ссылкой на опубликованные в марте 2008 года в альманахе «Искусство войны» известные воспоминания полковника Сергея Барана *, в 2000 году в звании майора командовавшего 1-й ротой 1-го батальона 104-го парашютно-десантного полка, что С. Ю. Мелентьев умер 22 июня 2002 года. Эта дата из воспоминаний С. Барана перекочевала в сотни публикаций.

Тамара Георгиевна Мелентьева потеряла сначала мужа, а потом и сына. Фото: «Челябинский рабочий»

Сказано было так: «Я хорошо помню: когда Мелентьеву ставили задачу для переброски 6 роты на левый берег реки Абазулгол, он долго пытался объяснить, что полку задача не по силам, что все опорные пункты, блоки, остаются на правом берегу, все подразделения задействованы, и в случае возникновения критической ситуации, у него не окажется резерва для своевременного оказания помощи. Мелентьев тогда сказал: «Нельзя двумя ногами стоять на разных берегах реки», но к его мнению тогда не прислушались.

Сергей Юрьевич Мелентьев умер от сердечного приступа 22 июня 2002 года. Мы похоронили его в поселке Кромны Орловской области. На похоронах были все его сослуживцы по псковской дивизии, офицеры командования ВДВ, командование 31 овдбр, очень многие известные люди. Мелентьев был высококвалифицированным военным, грамотным и глубоко порядочным человеком, и тяжело переживал гибель 6 роты.

Все обвинения о безграмотности и бездействии в адрес Мелентьева, которые исходят от некоторых «сведущих» господ, считаю популистскими, глупыми и абсолютно беспочвенными!».

Сергей Баран в силу занимаемой должности и опыта (на момент интервью он в звании полковника командовал 108-м парашютно-десантным полком 7-й десантно-штурмовой дивизии) не мог не знать о результатах следствия в Главной военной прокуратуре. Но прямым текстом не упомянул о нем ни словом.

В самих же воспоминаниях, которые являются одним из самых цитируемых источников о гибели 6-й роты, сквозят не особо скрываемые автором угрызения совести: не смогли спасти товарищей. Но строй изложения таков, что косвенно ответственность оказывается возложена также на погибших: в первую очередь, на майора Марка Евтюхина , командира 6-й роты, и на всё того же, к тому моменту уже покойного, Сергея Мелентьева.

Напомним, что, по воспоминаниям С. И. Барана, решающие эпизоды коммуникации внутри 104-го полка, уже после того, как 6-я рота оказалась фактически блокирована на высоте 776,0, выглядят следующим образом: «…Достигнув реки Абазулгол, мы сходу перешли ее вброд. Река была холодная, грязная, но неглубокая, по пояс.

Начав подъем вверх по склону в сторону высоты 776.0, на частоте разведки я вышел на связь с Воробьевым, уточнил у него сложившуюся обстановку. Для координации будущих совместных действий, я попросил Алексея соединить меня с Евтюхиным. Он соединил. Я спросил Марка Николаевича: «Как и откуда к вам лучше подойти? Что предпринять?».

Евтюхин подумал, а потом ответил:

- Серега, ты не лезь сюда, ты мне только помешаешь, я сам разберусь. Все под контролем, мы справляемся сами. Сейчас ты сюда ни подойти, ни помочь никак не сможешь. Не лезь. Если помощь мне понадобиться - я вас сам позову.

Это его слова, Марка. Разговаривал Евтюхин со мной нормальным, вменяемым голосом, не паниковал, был собран и решителен.

До 6 роты оставалось идти не более 40 минут. На часах было 23.45.

Ночные заморозки сковали наши движения. Вспотевшие и промокшие после перехода и переправы бойцы начали замерзать. Я доложил Мелентьеву обстановку, передал слова Евтюхина, попросил указаний. Мелентьев приказал отойти назад на гору Дембайирзы к КНП 1 батальона и отдыхать там до рассвета. Мы отошли».

Наутро помогать было уже некому.

В знаменитой статье ныне покойного журналиста «Известий» Эдвина Поляновского «Суворик» о Сергее Мелентьеве сказано буквально следующее: «Много было преступных странностей. Из 90 десантников роты погибли 84.

Наказали стрелочника: командира полка Сергея Мелентьева перевели в Ульяновск начальником штаба бригады (вскоре он умер. — Авт. ). В стороне остались и командующий восточной группировкой генерал Макаров (шесть раз просил его Мелентьев дать роте возможность отойти, не губить ребят), и другой генерал — Ленцов, возглавлявший оперативную группу ВДВ» .

«При не выясненных до конца обстоятельствах он ушел из жизни»

В процессе поиска информации о судьбе Сергея Мелентьева после перевода из Пскова и до кончины мы вышли на сайт поиска и встреч выпускников ныне не существующего Омского высшего общевойскового командного дважды Краснознаменного училища имени М. В. Фрунзе. И там на более чем скромной именной страничке обнаружили следующую запись: «Мелентьев Сергей Юрьевич, 1979-1983 гг. (4 батальон 11 рота 2 взвод). Погиб 13 июня 2002 года» .

Там же, на сайте, немногочисленные комментарии:

«Полковник ВДВ, участник Чеченской компании. 13 июня при не выясненных до конца обстоятельствах он ушел из жизни. Это был прекрасный человек и офицер от бога. Он сделал все от него зависящее, чтобы предотвратить гибель 6-ой роты Псковских десантников. /Егоров Сергей/ 19.05.2007 г.».

«Мелентьев, мой ротный (жалко, мужик был правильный, все уважали!».

«Направляю фото Сергея Мелентьева для помещения на сайт (1983 год выпуска, 4 батальон, 11 рота). С уважением, Ю. Аксененко (10 рота, 4 батальон, 1983 г.) .

Как мало осталось фотографий. Эта, то ли из выпускного альбома, то ли с удостоверения офицера, - одна из немногих.

Дальнейшие поиски привели нас на сайты двух региональных изданий: газеты «Симбирский курьер» и газеты «Челябинский рабочий».

«Симбирский курьер» в номере 12-13 25 января от 2003 года в предисловии «За что гибнут?» к перепечатке одной из статей Эдвина Поляновского писал: «В 2000 году в Ульяновскую 31-ю бригаду ВДВ с Кавказа был переведен на должность начальника штаба Сергей Мелентьев. На войне он командовал псковским парашютно-десантным полком, чья рота почти целиком погибла в начале марта того года в стычке с двухтысячной бандой Хаттаба. Мелентьев оказался стрелочником, хотя в гибели подчиненных он-то был виноват меньше всего. В Ульяновске офицер вскоре умер».

Но самая значительная информация нашлась в «Челябинском рабочем», где 21 августа 2007 года была опубликована статья Марины Клайн под вторичным (надо упомянуть, что так была названа одна из публикаций Эдвина Поляновского, посвященная 6-й роте, и в целом у М. Клайн много ссылок на Э. Поляновского) заголовком «Ваш сын и брат» с подзаголовком «Троицкой школе № 10 по инициативе одноклассников будет присвоено имя полковника Российской армии Сергея Мелентьева».

Бог с ним, с заголовком. Публикация основана на разговоре с матерью Сергея, Тамарой Георгиевной Мелентьевой . Из статьи удалось узнать многое о последних вехах судьбы Сергея Мелентьева.

Нам не обойтись без значительных цитат.

Судьба семьи Мелентьевых в начале XXI века оказалась в целом донельзя трагической:

«Беда пришла в дом Мелентьевых неожиданно. Муж Тамары Георгиевны очень долго болел, а тут и вовсе слег. Врачи поставили неутешительный диагноз: сахарный диабет, ампутировали ногу: Он угасал на глазах, но Тамара Георгиевна из последних сил делала все, чтобы облегчить страдания мужа. Она была с ним каждую минуту, а тут еще и за свекровью надо было ухаживать. Так и лежали в одной комнате сын и мать. А Тамара то к одному, то к другому. Это не описать словами, сколько всего она пережила и откуда только силы брались.

Но, как известно, беда не приходит одна. Болезнь приковала к кровати и престарелую маму. Тамара забрала маму к себе. И снова лекарство по часам, бессонные ночи. Сначала умерла свекровь, потом мама, потом умер Юра. Сергея в то время перевели служить на Кавказ. В свои 38 лет он стал полковником».

Отметим здесь, что в цивилизованных странах солдат и офицеров с домашними трагедиями «за спиной» в зону боевых действий не направляют. Запрещено.

Возможно, мама была едва ли не единственным человеком, с кем Сергей Мелентьев хотя бы немного поделился своими чувствами после произошедшего с его 6-й ротой: «Он так переживал за все случившееся и когда приехал домой в Троицк, то поделился с мамой, но разговор был тяжелым, и мать не стала задавать вопросов:

- Знаешь, я думал, что сердце мое разорвется на части, когда матери подходили ко мне и с помутневшими от слез и горя глазами говорили: «Верните сыновей наших, верните!»

Вспоминая ту, последнюю, встречу с сыном, Тамара Георгиевна жалеет, что не расспросила его обо всем, да и он, зная, что ей и так тяжело, не стал лишний раз бередить душу, а на прощание лишь сказал: «Ничего, все обустроится».

Сергей находился тогда дома у матери в отпуске, но отбыть его полностью не получилось, пришла другая беда: «…в Ульяновске в воинской части в его отсутствие произошло новое ЧП. Двое служащих дезертировали, прихватив с собой оружие, расстреляв 11 человек. И снова наказали невиновного полковника Мелентьева, и снова перевели в другую часть, в Тулу...»

«16 июня 2002 года он не позвонил своей жене, которая временно жила у своего отца под Орлом. Она, почуяв что-то неладное, забила тревогу. Сергей был такой внимательный и всегда поздравлял ее с Днем медицинского работника. Она позвонила в часть, но там ей ответили, что Сергея нет, скорее всего, он уехал снова в Ульяновск по каким-то делам. Но она, не поверив этому, срочно приехала в Тулу, стала искать, обзванивая отделения милиции и больницы. Как оказалось, не напрасно. Два дня тело Сергея уже лежало в морге. Он умер рано утром на пробежке, недалеко от части. Его нашла случайная прохожая и вызвала «скорую». Врачи уже ничем не смогли помочь. Поскольку Сергей был в спортивном костюме и без документов, его посчитали неизвестным».

Такова была смерть бывшего командира 104-го полка 76-й десантно-штурмовой дивизии Сергея Мелентьева.

Тамара Георгиевна Мелентьева сказала журналисту: «Поражает, что в части, куда он приехал на новое место службы несколько дней назад, не хватились человека. Ведь в медсанбате остались его вещи, личные документы. Правда, документы о переводе и приказ должны были прийти позднее, но это всегда так. Он же не невидимка, с ним общались. А тут исчез, и несколько дней никто и не вспомнил о нем. Врачи тогда поставили диагноз, что умер он от сердечного приступа. Хотя я склоняюсь к мысли, что ему помогли уйти из жизни из-за тех событий в Аргуне, он же был их очевидцем. Конечно, похоронили его со всеми почестями, какие полагаются полковнику» .

Именно на этих похоронах «со всеми почестями» в Орловской области присутствовали высокопоставленные российские военные ВДВ, в том числе Сергей Баран, почему-то продливший своему боевому товарищу в своих воспоминаниях жизнь до 22 июня и ничего не рассказавший о печальных и тревожных обстоятельствах его кончины.

+ + +

Все офицеры 104-го полка, принявшие бой на высоте 776.0, погибли.

Ответы на вопросы родных погибших, всего российского общества: как и при каких обстоятельствах Российская Армия понесла столь значительные потери, кто ответственен за эти потери на уровне высшего командования, не даны.

Судя по письму из Главной военной прокуратуры, давать эти ответы действующие власти Российской Федерации не намерены.

Павшие в России снова отвечают за выживших.

Выжившие, очевидно, надеются, что они не предстанут перед Иным Судом.

Бог знает.

Но хотелось бы разочаровать их еще в этой жизни.

* См.: Фарукшин Раян. Интервью с Сергеем Бараном: «6 рота» // Альманах «Искусство войны», № 2 (7), март 2008 г.

Т. е. за неполный месяц 104 ПДП в активных боевых действиях не участвовал.

«26 февраля командующим Восточной группировки войск (С. Макаров, прим. авт.) нам была поставлена задача - выйти к 29 февраля на высоты 705.6 (Исты-Корд, прим. авт.), 626.0, и 787.0, что немного юго-восточнее н.п. Улус-Керт, и не допустить прорыва боевиков незаконных вооруженных формирований (НВФ) в направлении населенных пунктов Сельментаузен, Элистанжи, Махкеты, Киров-Юрт.
Утром 27 февраля самоходный артиллерийский дивизион, часть разведывательной роты и передовой пункт управления полка с подразделениями охранения и обеспечения передислоцировались на противоположную сторону н.п. Макхеты. В передовой пункт управления (ППУ) полка во главе с командиром полка полковником Мелентьевым входил основной оперативный состав командного пункта - зам начальника штаба, начальник артиллерии, начальник связи, начальник разведки».
Направление недопущения прорыва боевиков С. Баран указано некорректно. Первая точка должна находиться как минимум в районе переднего края.
И это однозначно н. п. Улус-Керт.
26.02. командир полка принимает решение выполнить поставленную задачу силами 1 пдб. Для этого 1 и 3 пдр должны были переправиться через реку и занять ротные опорные пункты (1 рота г. Исты-Корд, ур. Мидулхан; 3 рота- отм 666.0).
Но в 2.00 27.02 командир полка меняет решение: 1 рота в полном составе занимает оборону в ур. Мидулхан, задачу по занятию опорного пункта на Исты-Корде возлагается на 6 роту. Почему это произошло? Трудно сказать. Странное решение. В центре боевого порядка 1 пдб появляется рота с другого батальона. С точки зрения управления это необъяснимо. 1 батальону в подчинение рота не переходит. Кто ей будет управлять? Командир 2 батальона? Но его КНП на окраинах Сельментаузена. Командир полка? Тогда непонятно. Ясно одно: первоначальное решение командира полка в отношении 1 роты (опорные пункты Исты-Корд, ур. Мидулхан) - не подъемная задача для роты. А вот первой роте приказать занять оборону на г. Исты - Корд в полном составе, 6 роте в ур. Мидулхан (как наименее подготовленной) было бы наиболее взвешенным.
ПТГр 104 ПДП насчитывала в своем составе по разным данным порядка 800 чел. По меркам СКВО это всего лишь батальонная тактическая группа образца 2000 года. Поэтому и задачи 104 ПДП необходимо было ставить группировкой исходя из реальных возможностей полка, а не из - за громкого названия - ПТГр.
Краткое отступление. Речь пойдет о стиле руководства командования группировки в то время.
До штурма г. Грозного командование группировки требовало от командиров частей и соединений не торопиться, взвешивать свое решение и главное - беречь людей. Даже время выполнение задачи часто определяли сами исполнители. Во время штурма Грозного и особенно после об этом командование быстро забыло. Возможно, это и правильно для частей, которые имели боевой опыт, но не в случае со 104 ПДП.
С февраля командование группировки при блокировании полкам указывало конкретные координаты опорных пунктов. И фронт блок-постов, выставляемых батальоном впечатлял: 10 км, 20 км. Любили Трошев, Булгаков, Бахин блокировать местность. Не считались с возможностями частей и подразделений, организации связи и выделении резервов. Командир полка все равно за все один ответит. И после боя 6 роты в 2002 году растянули в горной части Чечни комендантские тактические группы, имеющими на вооружении только стрелковое оружие и БТР, неукомплектованные по штату, на десятки километров.
Поэтому у меня есть все основания считать, что места размещения рот определял не командир 104 пдп, а вышестоящий начальник.
С. Баран: « Я хорошо помню: когда Мелентьеву ставили задачу для переброски 6 роты на левый берег реки Абазулгол, он долго пытался объяснить, что полку задача не по силам, что все опорные пункты, блоки, остаются на правом берегу, все подразделения задействованы, и в случае возникновения критической ситуации, у него не окажется резерва для своевременного оказания помощи. Мелентьев тогда сказал: "Нельзя двумя ногами стоять на разных берегах реки", но к его мнению тогда не прислушались».
Довольно интересные слова начальника разведки: « когда Мелентьеву ставили задачу для переброски 6 роты на левый берег реки Абазулгол».
Кто мог поставить задачу С. Мелентьеву? Только командующий. Надо вдуматься, командующий ставит задачу командиру полка на переброску роты. Во как! И командир полка безуспешно пытается объяснить, что это невыполнимо.
Шаманов: «… необходимо было указать десантникам зону, дальше которой они не могли продвигаться».
Да не зону, т. Шаманов, а рубеж, дальше которого нельзя было продвигаться.
Т. е. Шаманов косвенно подтверждает, что командование группировки неверно определило места ротных опорных пунктов для 104 ПДП при блокировании Улус-Керта. Командование группировки не учитывало реальные боевые возможности ПТГр.
Далее. С. Баран: « Ещё - территория по правому берегу реки находилась в зоне контроля тактической группировки 7 вдд, а конкретно 108 парашютно-десантного полка, бойцы которого стояли в нескольких километрах от места боя, на хребте Даргендук. Почему нашу роту отправили выполнять задачу в зону ответственности другого полка - для меня остается загадкой».
Действительно странно. Так и напрашивается предположить, что разграничительная линия между 104 и 108 ПДП проходила по реке Абазулгол. И на блоге о 6 роте есть этому подтверждение. Довольно удобный ориентир для частей.
Надо обратить внимание и на опорный пункт 1 пдр. Он находится строго на западе от КП 108 ПДП. Не на «своем» месте он стоит. Командующий группировкой может менять разграничительную линию между частями. Но тогда бы начальник разведки полка знал бы об этом! Ведь ему вести разведку в своей зоне ответственности! Вот поэтому на «канонической» карте боя 6 пдр нет разграничительных линий. Кто-то редактировал схему боя. Но явно это не прокол замполита дивизии.
Теперь по применению артиллерии. Поддержка 3 пдр, как и 6 пдр, адн полка осуществлялась на предельной дальности. Но обратите внимание на соседа слева-108 ПДП. Такая же картина. Адн 108 ПДП поддерживает 2 пдб на предельной дальности. Почему так? Оба командира полка ошиблись? Выводы пускай каждый сделает сам.
После принятия решения на занятие опорного пункта 6 ротой, для надежной артиллерийской поддержки можно было изменить огневые позиции адн, назначив их на северо-восточных окраинах Сельментаузена. И для этого потребовалось бы переместить опорный пункт 5 пдр для прикрытия адн. В течение 28 февраля, время позволяла в рамках сроков выполнения задачи полка (к 29 февраля). Почему этого не было сделано пока не могу сказать.
С. Баран указывает срок выполнения задачи: к 29.02. Предлог «К»-очень важен. Если к 29.02.-срок выполнения не позднее 23.59. 28.02. 6 рота выдвигалась для занятия опорного пункта 29.02. Пока не будет названо точное время выполнения задачи, говорить о принятии неверных решений об изменении времени занятия высоты 776.0 преждевременно.
И последнее. По дислокации резервов. После принятия решения командиром полка в «сухом» остатке из подразделений оставались два взвода 4 пдр, разведывательная рота. Разведывательная рота как резерв использоваться не может. Это подразделение боевого обеспечения. Два взвода 4 пдр с большой долей вероятности использовались для прикрытия адн, охраны КП и тыловых подразделений, сопровождению колонн. Вопросы охраны при скудности сил никто не снимал в условиях КТО. Это не классическая война. И проблема до настоящего времени так и не решена. Другого выхода у командира полка не было.

Предварительный вывод.

26 февраля после получения боевого распоряжения от командующего восточной группировкой, полковник С. Мелентьев принимает в течение нескольких часов решение на блокирование района силами 1 пдб, 5 пдр 2 пдб. Резерв - 2 пдб (без роты). В 2.00 27.02 меняет решение в отношении опорного пункта 1 пдр, принимает решение на занятие опорного пункта на Исты-Корде 6 пдр. Отдает необходимые распоряжения подразделениям. Резервов полк не имеет.
«…принятии неверных решений об изменении времени занятия высоты 776.0».
Витиеватая формулировка прокуратуры. Решение командира полка должен был утвердить вышестоящий начальник. Это закон. И это накладывает определенную ответственность на командующего за решение подчиненного. И в решении командира полка было указано время занятия 6 ротой опорного пункта. Но информации по этому моменту нет. Получив данные по времени, можно тогда было бы говорить об этом заявлении прокуратуры.
Почему подразделения полка вышли за границу разграничительной линии со 108 ПДП? То же ответа нет.
Как результат: получилось то, что получилось. Рота вступила в бой, не заняв оборону, резервов у командира полка не было. АДН вел огонь на предельной дальности.
Приведу здесь один комментарий на выступление Шаманова. «Опять недопонял: они что, сами из этой зоны вышли? Вот так вот взяли и пошли прогуляться на эту окаянную высоту? А ничего, что их туда направили приказом комполка г-на Мелентьева? Того самого, которого перевели потом с повышением в Ульяновск (видимо, за охренительные заслуги перед отечеством). И которого два года спустя настигла судьба, преподнеся сердечный приступ (иной раз судьба восстанавливает справедливость, жаль не так часто, как хотелось бы».
Я не ставил целью оправдать командира полка. Командир за все в ответе. Поражение всегда сирота. И он ответил за эти события своей жизнью. Полковник С. Мелентьев был человеком чести и совести. И непорядочно на него сваливать все промахи. Много вопросов к командованию восточной группировкой.
Мое мнение не истина в последней инстанции.

24 февраля 2010 года, накануне 10-летия гибели 84-х десантников 6-й роты 104-го полка 76-й дивизии ВДВ под Улус-Кертом 29 февраля - 1 марта 2000 года, в «Псковской губернии» вышла статья «С высоты» , вызвавшая значительный общественный резонанс. В процессе подготовки материала автор перечитал заново десятки текстов на форумах и в блогах, с полностью несовпадающими оценками. Сообщения в них появляются до сих пор. Между тем никаких внятных официальных ответов на очевидные вопросы , появившиеся сразу после трагического боя, как не было, так и нет.

Сергей Мелентьев - выпускник Омского высшего общевойскового командного дважды Краснознаменного училища имени М. В. Фрунзе (1983 г.).

Редакция «Псковской губернии» направляла в 2003 году запрос президенту, в ответ получили отписку из Совета безопасности: все герои, следствие продолжается, боевиков ищут, в действиях командования группировки российских войск состава преступления нет . И - ни слова о Сергее Мелентьеве , командире 104-го полка. К тому времени - уже покойном.

В 2010 году все эти воспоминания, перечитанные вновь кровоточащие дискуссии (лишь немногое вошло в статью большого формата), новые встречи с родителями и вдовами , реакция родственников и ветеранов полка на статью, бессодержательная с точки зрения главных вопросов встреча командующего ВДВ Владимира Шаманова с родными погибших в клубе 76-й дивизии подвели автора к мысли о том, что официальный запрос нужно повторить.

Просто потому, что - нужно. В стране формально - другой президент, другой генеральный прокурор.

Есть вещи, о которых необходимо напоминать до тех пор, пока они не станут ясны.

В создавшейся ситуации замалчивания уходящей в истории трагедии мы пришли к выводу, что запрос должен носить политический характер.

2 марта председатель Российской объединенной демократической партии «ЯБЛОКО» Сергей Митрохин направил письмо президенту РФ и Верховному главнокомандующему Вооруженными силами РФ Дмитрию Медведеву и генеральному прокурору РФ Юрию Чайке .

В письме было заявлено о необходимости возобновления уголовного дела по факту гибели военнослужащих 6-й роты и проведения в его рамках полного и всестороннего расследования.

В обращении, в частности, говорилось: «Гибель целого воинского подразделения, которое двое суток вело бой, находясь всего в нескольких километрах от других воинских подразделений Объединенной группировки войск на Северном Кавказе, до настоящего времени продолжает оставаться незаживающей раной для родных, друзей и близких погибших солдат и офицеров, для всей страны.

Родными погибших и всем российским обществом до настоящего времени не получены ответы о причинах и обстоятельствах трагического боя с особо тяжкими последствиями.

Это расследование необходимо российским Вооруженным Силам, всему российскому обществу, оно должно дать ответы, которых до сих пор нет.

Такое расследование является моральным долгом государства перед памятью погибших воинов. Оно должно выяснить меру ответственности всех должностных лиц командного состава Вооруженных Сил РФ, принимавших решения и причастных к принятию решений на Северном Кавказе, приведших к трагическим событиям 29 февраля - 1 марта 2000 г.

Без такого расследования память о погибших героях не будет полной» .

В начале мая нам поступил официальный ответ (что показательно - из Главной военной прокуратуры, не от адресатов письма), комментировать который трудно, но необходимо.

Впервые было на официальном уровне заявлено, что единственным лицом, кого признали виновным в гибели 84 российских военнослужащих, является бывший командир 104-го полка полковник Сергей Мелентьев, переведенный потом из Пскова в Ульяновск и скончавшийся в июне 2002 года. Оказалось, что была установлена вина именно и только Мелентьева, который категорически возражал против броска на высоту 776.0, шесть раз (по свидетельству лично знавших его людей) просил разрешения отвести роту сразу после начала боя, но в первом случае - подчинился приказу, а во втором - не получил разрешения.

Время сказать правду о гибели 6-й роты на государственном уровне в России до сих пор не пришло. Это - главный смысл ответа, который мы получили.

Значит, по существу дела ничего в нашей стране не изменилось.

Но в процессе очередной попытки добиться правды выявились детали, о которых необходимо говорить.

«Допущены нарушения требований Боевого устава Сухопутных войск»

Официальный ответ был исполнен на бланке Главной военной прокуратуры РФ и подписан 16 апреля помощником Главного военного прокурора России С. В. Боковым .

Статья «С высоты», вышедшая в свет в «Псковской губернии» 24 февраля 2010 года, вызвала много откликов.

Ответ по существу обращения был дан следующий (мы приводим его текст практически полностью, кроме введения):

«В период е 29 февраля по 1 марта 2000 г. при выполнении задачи по блокированию участников незаконных вооруженных формирований в районе н. п. Улус-Керт Чеченской Республики в результате боевого столкновения на высоте отм. 776.0 погибло 84 и ранено 6 военнослужащих.

2 марта 2000 г. в военной прокуратурой - в/ч 20102 (н. п. Ханкала) в отношении участников незаконных вооруженных формирований возбуждено уголовное дело № 14/33/0108-00 по признакам преступлений, предусмотренных п.п. «б», «ж», «з» ч. 2 ст. 105 (убийство), ч. 2 ст. 208 (участие в вооруженном формировании) УК РФ, которое 29 апреля 2000 г. направлено по подследственности в Главное управление Генеральной прокуратуры РФ по надзоре за исполнением законов на Северном Кавказе (ныне управление Генеральной прокуратуры РФ в Южном федеральном округе).

В настоящее время данное уголовное дело расследуется в следственном управлении Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации по Чеченской Республике и окончательное процессуальное решение по нему не приняло.

2 мая 2000 г. в военной прокуратуре - в/ч 20102 по выделенным из указанного уголовного дела материалам в отношении командира полка полковника Мелентьева С. Ю. возбуждено уголовное дело № 14/33/0185-00 по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 293 (халатность, повлекшая по неосторожности тяжкие последствия) УК РФ.

В ходе предварительного следствия по делу установлено, что вследствие ненадлежащего исполнения своих обязанностей полковником Мелентьевым С. Ю. допущены нарушения требований Боевого устава Сухопутных войск, выразившиеся в неэффективном ведении разведки по установлению местонахождения участников незаконных вооруженных формирований в районах действий подчиненных подразделений, принятии неверных решений об изменении времени занятия высоты 776.0, определении огневых позиций артиллерийского дивизиона и дислокации резервов полка.

Вышеуказанные нарушения обусловили веление боя со значительно превосходящими силами противника на неподготовленных в инженерном отношении позициях в условиях круговой обороны, неэффективность применения артиллерийских средств поражения с установленных огневых позиций при отсутствии ввиду неблагоприятных погодных условий авиационной поддержки и невозможность оперативного деблокирования подразделений силами полкового резерва, что повлекло тяжкие последствия в виде неоправданно высоких потерь личного состава. Органами предварительного следствия действия полковника Мелентьева С. Ю. обоснованно квалифицированы по ч. 2 ст. 293 УК РФ.

Вместе с тем, в отношении указанного военнослужащего подлежал применению акт амнистии - Постановление Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 26.05.00 № 398-III ГД «Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной воине 1941-45 годов» .

С учетом изложенного, 30 мая 2000 г. уголовное дело с согласия Мелентьева С. Ю. обоснованно прекращено па основании п. 4 ч. 1 ст. 5 УПК РСФСР вследствие акта амнистии.

Данное процессуальное решение принято помощником военного прокурора - в/ч 20102 и не является реабилитирующим для лиц, совершивших уголовно-наказуемое деяние.

Принятие иного решения с учетом установленных фактических обстоятельств дела противоречило бы требованиям законодательства об уголовном судопроизводстве.

В ходе расследования также дана правовая оценка действиям других воинских должностных лиц, в т.ч. командования Объединенной группировки, в отношении которых в возбуждении уголовного дела отказано на основании п. 2 ч. 1 ст. 5 УПК РСФСР - за отсутствием состава преступления.

В настоящее время оснований для пересмотра вышеуказанных процессуальных решений не имеется» .

Таким образом, переводя казенный процессуальный язык ответа на более внятный, Главная военная прокуратура России сообщила, что:

1) уголовное дело, возбужденное по факту гибели десантников, не завершено и расследуется в следственном управлении Следственного комитета при прокуратуре РФ по Чеченской Республике, процессуального решения по делу до сих пор нет;

2) при этом действиям командования Объединенной группировки войск на Северном Кавказе правовая оценка следствием была дана, в отношении данных лиц в возбуждении уголовного дела отказано «за отсутствием состава преступления»;

3) впервые объявлено публично, что единственным лицом, чья вина следствием установлена, является бывший командир 104-го полка полковник Сергей Мелентьев, который был признан виновным и амнистирован в 2000 г.

Но в ответе ГВП никоим образом не упомянуто, что в июне 2002 года Сергей Мелентьев скончался.

«Много было преступных странностей»

В статье «С высоты» мы упоминали, со ссылкой на опубликованные в марте 2008 года в альманахе «Искусство войны» известные воспоминания полковника Сергея Барана *, в 2000 году в звании майора командовавшего 1-й ротой 1-го батальона 104-го парашютно-десантного полка, что С. Ю. Мелентьев умер 22 июня 2002 года. Эта дата из воспоминаний С. Барана перекочевала в сотни публикаций.

Тамара Георгиевна Мелентьева потеряла сначала мужа, а потом и сына. Фото: «Челябинский рабочий»

Сказано было так: «Я хорошо помню: когда Мелентьеву ставили задачу для переброски 6 роты на левый берег реки Абазулгол, он долго пытался объяснить, что полку задача не по силам, что все опорные пункты, блоки, остаются на правом берегу, все подразделения задействованы, и в случае возникновения критической ситуации, у него не окажется резерва для своевременного оказания помощи. Мелентьев тогда сказал: «Нельзя двумя ногами стоять на разных берегах реки», но к его мнению тогда не прислушались.

Сергей Юрьевич Мелентьев умер от сердечного приступа 22 июня 2002 года. Мы похоронили его в поселке Кромны Орловской области. На похоронах были все его сослуживцы по псковской дивизии, офицеры командования ВДВ, командование 31 овдбр, очень многие известные люди. Мелентьев был высококвалифицированным военным, грамотным и глубоко порядочным человеком, и тяжело переживал гибель 6 роты.

Все обвинения о безграмотности и бездействии в адрес Мелентьева, которые исходят от некоторых «сведущих» господ, считаю популистскими, глупыми и абсолютно беспочвенными!».

Сергей Баран в силу занимаемой должности и опыта (на момент интервью он в звании полковника командовал 108-м парашютно-десантным полком 7-й десантно-штурмовой дивизии) не мог не знать о результатах следствия в Главной военной прокуратуре. Но прямым текстом не упомянул о нем ни словом.

В самих же воспоминаниях, которые являются одним из самых цитируемых источников о гибели 6-й роты, сквозят не особо скрываемые автором угрызения совести: не смогли спасти товарищей. Но строй изложения таков, что косвенно ответственность оказывается возложена также на погибших: в первую очередь, на майора Марка Евтюхина , командира 6-й роты, и на всё того же, к тому моменту уже покойного, Сергея Мелентьева.

Напомним, что, по воспоминаниям С. И. Барана, решающие эпизоды коммуникации внутри 104-го полка, уже после того, как 6-я рота оказалась фактически блокирована на высоте 776,0, выглядят следующим образом: «…Достигнув реки Абазулгол, мы сходу перешли ее вброд. Река была холодная, грязная, но неглубокая, по пояс.

Начав подъем вверх по склону в сторону высоты 776.0, на частоте разведки я вышел на связь с Воробьевым, уточнил у него сложившуюся обстановку. Для координации будущих совместных действий, я попросил Алексея соединить меня с Евтюхиным. Он соединил. Я спросил Марка Николаевича: «Как и откуда к вам лучше подойти? Что предпринять?».

Евтюхин подумал, а потом ответил:

- Серега, ты не лезь сюда, ты мне только помешаешь, я сам разберусь. Все под контролем, мы справляемся сами. Сейчас ты сюда ни подойти, ни помочь никак не сможешь. Не лезь. Если помощь мне понадобиться - я вас сам позову.

Это его слова, Марка. Разговаривал Евтюхин со мной нормальным, вменяемым голосом, не паниковал, был собран и решителен.

До 6 роты оставалось идти не более 40 минут. На часах было 23.45.

Ночные заморозки сковали наши движения. Вспотевшие и промокшие после перехода и переправы бойцы начали замерзать. Я доложил Мелентьеву обстановку, передал слова Евтюхина, попросил указаний. Мелентьев приказал отойти назад на гору Дембайирзы к КНП 1 батальона и отдыхать там до рассвета. Мы отошли».

Наутро помогать было уже некому.

В знаменитой статье ныне покойного журналиста «Известий» Эдвина Поляновского «Суворик» о Сергее Мелентьеве сказано буквально следующее: «Много было преступных странностей. Из 90 десантников роты погибли 84.

Наказали стрелочника: командира полка Сергея Мелентьева перевели в Ульяновск начальником штаба бригады (вскоре он умер. — Авт. ). В стороне остались и командующий восточной группировкой генерал Макаров (шесть раз просил его Мелентьев дать роте возможность отойти, не губить ребят), и другой генерал — Ленцов, возглавлявший оперативную группу ВДВ» .

«При не выясненных до конца обстоятельствах он ушел из жизни»

В процессе поиска информации о судьбе Сергея Мелентьева после перевода из Пскова и до кончины мы вышли на сайт поиска и встреч выпускников ныне не существующего Омского высшего общевойскового командного дважды Краснознаменного училища имени М. В. Фрунзе. И там на более чем скромной именной страничке обнаружили следующую запись: «Мелентьев Сергей Юрьевич, 1979-1983 гг. (4 батальон 11 рота 2 взвод). Погиб 13 июня 2002 года» .

Там же, на сайте, немногочисленные комментарии:

«Полковник ВДВ, участник Чеченской компании. 13 июня при не выясненных до конца обстоятельствах он ушел из жизни. Это был прекрасный человек и офицер от бога. Он сделал все от него зависящее, чтобы предотвратить гибель 6-ой роты Псковских десантников. /Егоров Сергей/ 19.05.2007 г.».

«Мелентьев, мой ротный (жалко, мужик был правильный, все уважали!».

«Направляю фото Сергея Мелентьева для помещения на сайт (1983 год выпуска, 4 батальон, 11 рота). С уважением, Ю. Аксененко (10 рота, 4 батальон, 1983 г.) .

Как мало осталось фотографий. Эта, то ли из выпускного альбома, то ли с удостоверения офицера, - одна из немногих.

Дальнейшие поиски привели нас на сайты двух региональных изданий: газеты «Симбирский курьер» и газеты «Челябинский рабочий».

«Симбирский курьер» в номере 12-13 25 января от 2003 года в предисловии «За что гибнут?» к перепечатке одной из статей Эдвина Поляновского писал: «В 2000 году в Ульяновскую 31-ю бригаду ВДВ с Кавказа был переведен на должность начальника штаба Сергей Мелентьев. На войне он командовал псковским парашютно-десантным полком, чья рота почти целиком погибла в начале марта того года в стычке с двухтысячной бандой Хаттаба. Мелентьев оказался стрелочником, хотя в гибели подчиненных он-то был виноват меньше всего. В Ульяновске офицер вскоре умер».

Но самая значительная информация нашлась в «Челябинском рабочем», где 21 августа 2007 года была опубликована статья Марины Клайн под вторичным (надо упомянуть, что так была названа одна из публикаций Эдвина Поляновского, посвященная 6-й роте, и в целом у М. Клайн много ссылок на Э. Поляновского) заголовком «Ваш сын и брат» с подзаголовком «Троицкой школе № 10 по инициативе одноклассников будет присвоено имя полковника Российской армии Сергея Мелентьева».

Бог с ним, с заголовком. Публикация основана на разговоре с матерью Сергея, Тамарой Георгиевной Мелентьевой . Из статьи удалось узнать многое о последних вехах судьбы Сергея Мелентьева.

Нам не обойтись без значительных цитат.

Судьба семьи Мелентьевых в начале XXI века оказалась в целом донельзя трагической:

«Беда пришла в дом Мелентьевых неожиданно. Муж Тамары Георгиевны очень долго болел, а тут и вовсе слег. Врачи поставили неутешительный диагноз: сахарный диабет, ампутировали ногу: Он угасал на глазах, но Тамара Георгиевна из последних сил делала все, чтобы облегчить страдания мужа. Она была с ним каждую минуту, а тут еще и за свекровью надо было ухаживать. Так и лежали в одной комнате сын и мать. А Тамара то к одному, то к другому. Это не описать словами, сколько всего она пережила и откуда только силы брались.

Но, как известно, беда не приходит одна. Болезнь приковала к кровати и престарелую маму. Тамара забрала маму к себе. И снова лекарство по часам, бессонные ночи. Сначала умерла свекровь, потом мама, потом умер Юра. Сергея в то время перевели служить на Кавказ. В свои 38 лет он стал полковником».

Отметим здесь, что в цивилизованных странах солдат и офицеров с домашними трагедиями «за спиной» в зону боевых действий не направляют. Запрещено.

Возможно, мама была едва ли не единственным человеком, с кем Сергей Мелентьев хотя бы немного поделился своими чувствами после произошедшего с его 6-й ротой: «Он так переживал за все случившееся и когда приехал домой в Троицк, то поделился с мамой, но разговор был тяжелым, и мать не стала задавать вопросов:

- Знаешь, я думал, что сердце мое разорвется на части, когда матери подходили ко мне и с помутневшими от слез и горя глазами говорили: «Верните сыновей наших, верните!»

Вспоминая ту, последнюю, встречу с сыном, Тамара Георгиевна жалеет, что не расспросила его обо всем, да и он, зная, что ей и так тяжело, не стал лишний раз бередить душу, а на прощание лишь сказал: «Ничего, все обустроится».

Сергей находился тогда дома у матери в отпуске, но отбыть его полностью не получилось, пришла другая беда: «…в Ульяновске в воинской части в его отсутствие произошло новое ЧП. Двое служащих дезертировали, прихватив с собой оружие, расстреляв 11 человек. И снова наказали невиновного полковника Мелентьева, и снова перевели в другую часть, в Тулу...»

«16 июня 2002 года он не позвонил своей жене, которая временно жила у своего отца под Орлом. Она, почуяв что-то неладное, забила тревогу. Сергей был такой внимательный и всегда поздравлял ее с Днем медицинского работника. Она позвонила в часть, но там ей ответили, что Сергея нет, скорее всего, он уехал снова в Ульяновск по каким-то делам. Но она, не поверив этому, срочно приехала в Тулу, стала искать, обзванивая отделения милиции и больницы. Как оказалось, не напрасно. Два дня тело Сергея уже лежало в морге. Он умер рано утром на пробежке, недалеко от части. Его нашла случайная прохожая и вызвала «скорую». Врачи уже ничем не смогли помочь. Поскольку Сергей был в спортивном костюме и без документов, его посчитали неизвестным».

Такова была смерть бывшего командира 104-го полка 76-й десантно-штурмовой дивизии Сергея Мелентьева.

Тамара Георгиевна Мелентьева сказала журналисту: «Поражает, что в части, куда он приехал на новое место службы несколько дней назад, не хватились человека. Ведь в медсанбате остались его вещи, личные документы. Правда, документы о переводе и приказ должны были прийти позднее, но это всегда так. Он же не невидимка, с ним общались. А тут исчез, и несколько дней никто и не вспомнил о нем. Врачи тогда поставили диагноз, что умер он от сердечного приступа. Хотя я склоняюсь к мысли, что ему помогли уйти из жизни из-за тех событий в Аргуне, он же был их очевидцем. Конечно, похоронили его со всеми почестями, какие полагаются полковнику» .

Именно на этих похоронах «со всеми почестями» в Орловской области присутствовали высокопоставленные российские военные ВДВ, в том числе Сергей Баран, почему-то продливший своему боевому товарищу в своих воспоминаниях жизнь до 22 июня и ничего не рассказавший о печальных и тревожных обстоятельствах его кончины.

+ + +

Все офицеры 104-го полка, принявшие бой на высоте 776.0, погибли.

Ответы на вопросы родных погибших, всего российского общества: как и при каких обстоятельствах Российская Армия понесла столь значительные потери, кто ответственен за эти потери на уровне высшего командования, не даны.

Судя по письму из Главной военной прокуратуры, давать эти ответы действующие власти Российской Федерации не намерены.

Павшие в России снова отвечают за выживших.

Выжившие, очевидно, надеются, что они не предстанут перед Иным Судом.

Бог знает.

Но хотелось бы разочаровать их еще в этой жизни.

* См.: Фарукшин Раян. Интервью с Сергеем Бараном: «6 рота» // Альманах «Искусство войны», № 2 (7), март 2008 г.